ISSN 0300-9092 (Print)
ISSN 2412-5679 (Online)

Роль лапароскопии в диагностике бесплодия у пациенток с семейной средиземноморской лихорадкой

Соцкий П.О., Соцкая О.Л., Сафарян М.Д., Мхитарян А.Г., Айрапетян А.С.

1) Центр медицинской генетики и первичной охраны здоровья, Ереван, Армения; 2) Ереванский государственный медицинский университет имени Мхитара Гераци, Ереван, Армения; 3) Армяно-Германский научно-практический Центр патологии «Гистоджен», Ереван, Армения
Цель: Изучить распространенность лапароскопических находок при бесплодии у пациенток с семейной средиземноморской лихорадкой (ССЛ), женским генитальным туберкулезом (ЖГТБ) и без ССЛ и ЖГТБ. Материалы и методы: Проведено одномоментное (поперечное, cross-sectional) исследование 204 пациенток с бесплодием. Сформированы 3 группы исследования: 1) основная группа – 50 женщин с ССЛ (медианный возраст – 29 лет (26; 31,8)); 2) группа сравнения – 44 женщины с ЖГТБ (медианный возраст – 29 лет (25; 33)); 3) группа контроля – 110 пациенток без ССЛ и ЖГТБ (медианный возраст – 32 года (28; 36)). Результаты: У пациенток с ССЛ и ЖГТБ, по сравнению с контролем, установлено повышение частоты выявления спаек малого таза (ОР=2,83 [95% ДИ: 1,97; 4,07]; p<0,001 и 3,3 [95% ДИ: 2,34; 4,66]; p<0,001 соответственно), свободной жидкости (ОР=3,3 [95% ДИ: 1,93; 5,65]; p<0,001 и 3,12 [95% ДИ: 1,79; 5,45]; p<0,001 соответственно), высыпаний на брюшине (p<0,001) и реже – выявление генитального эндометриоза (ОР=0,46 [95% ДИ: 0,27; 0,78]; p=0,002 и 0,22 [95% ДИ: 0,09; 0,51]; p<0,001 соответственно). При ЖГТБ окклюзия маточных труб встречалась чаще, чем в контроле и в группе ССЛ (ОР=5,63 [95% ДИ: 3,5; 9,04]; p<0,001 и 2,41 [95% ДИ: 1,6; 3,63]; p<0,001 соответственно); в группе с ССЛ – чаще, чем в контроле (ОР=2,34 [95% ДИ: 1,29; 4,24]; p=0,009). Трубно-перитонеальное бесплодие диагностировалось преимущественно при ССЛ (ОР=2,59 [95% ДИ: 1,99; 3,38]; p<0,001 и ЖГТБ (ОР=2,76 [95% ДИ: 2,13; 3,56]; p<0,001). Перенесенные повторные оперативные вмешательства на органах малого таза наблюдались у пациенток с ССЛ чаще, чем с ЖГТБ (p<0,001) и в контроле (p<0,001); в группе ЖГТБ чаще, чем в контроле (p=0,006). В группах ССЛ и ЖГТБ чаще выполнялись операции: коагуляция/каутеризация поликистозных яичников (p=0,009 и <0,001 соответственно) и резекция яичников (p<0,001). Заключение: ССЛ и ЖГТБ ассоциируются с повышением риска выявления спаечного процесса в малом тазу, окклюзии маточных труб, жидкости, высыпаний на брюшине и трубно-перитонеального бесплодия. При ССЛ и ЖГТБ наблюдается повышенная частота повторных операций на органах малого таза, коагуляции/каутеризации поликистозных яичников, резекции яичников. Вклад авторов: Соцкий П.О. – концепция и дизайн исследования, статистическая обработка данных, написание текста; Соцкий П.О., Соцкая О.Л. – сбор и обработка материала; Соцкая О.Л., Сафарян М.Д., Мхитарян А.Г., Айрапетян А.С. – редактирование. Конфликт интересов: Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Финансирование: Работа выполнена без спонсорской поддержки. Одобрение Этического комитета: Исследование одобрено комитетом по этике Центра медицинской генетики и первичной охраны здоровья. Согласие пациентов на публикацию: Пациенты подписали информированное согласие на публикацию своих данных и изображений. Обмен исследовательскими данными: Данные, подтверждающие выводы этого исследования, доступны по запросу у автора, ответственного за переписку, после одобрения ведущим исследователем. Для цитирования: Соцкий П.О., Соцкая О.Л., Сафарян М.Д., Мхитарян А.Г., Айрапетян А.С. Роль лапароскопии в диагностике бесплодия у пациенток с семейной средиземноморской лихорадкой. Акушерство и гинекология. 2023; 8: 86-94 https://dx.doi.org/10.18565/aig.2023.47

Ключевые слова

семейная средиземноморская лихорадка
лапароскопия
женский генитальный туберкулез
амилоидоз
трубно-перитонеальное бесплодие
патоморфологическое исследование
молекулярно-генетическое тестирование

Семейная средиземноморская лихорадка (CCЛ) – наследственное, этнически детерминированное аутовоспалительное заболевание с характерной клинической картиной в виде периодических приступов лихорадки и серозитов [1–7]. Идентификация гена MEFV в 1997 г. двумя независимыми консорциумами улучшила понимание молекулярной и генетической основы ССЛ [1]. Ген MEFV расположен на коротком плече хромосомы 16 (16р 13,3) и состоит из 10 экзонов. Большинство связанных с ССЛ миссенс-мутаций находятся в экзонах 2, 3, 5 и 10. Наиболее частыми являются M694V, M680I, V726A, M694I в экзоне 10 и E148Q в экзоне 2. В публикациях, посвященных исследованию проблем фертильности при ССЛ, было показано, что периодические эпизоды перитонита могут привести к спайкам в брюшной полости и фиброзу и тем самым стать причиной непроходимости кишечника, блокирования маточных труб и дисовуляции [1, 7–9]. Накопление сывороточного амилоида A1 (СAA1), Serum amyloid A1 (SAA1), происходит преимущественно в печени, почках и кишечнике, но может затрагивать и мочеполовую систему [1, 10, 11]. Исследований, систематически тестирующих репродуктивную систему у пациентов с ССЛ, очень мало [1, 4–9, 12]. Лапароскопия является наиболее часто используемым методом визуализации при обследовании бесплодия [13–17]. По данным различных авторов, чувствительность и специфичность ее в диагностике патологий матки и маточных труб варьирует в широких пределах [13, 14]. Взаимосвязь между ССЛ и бесплодием изучена недостаточно; исследований, посвященных значению лапароскопии в диагностике бесплодия у пациенток с ССЛ, в доступной литературе нам не встретилось. Поэтому мы решили изучить этот вопрос в когорте пациенток с высоким уровнем распространения ССЛ.

Цель: изучить распространенность лапароскопических находок при бесплодии у пациенток с ССЛ, женским генитальным туберкулезом (ЖГТБ) и без ССЛ и ЖГТБ.

Материалы и методы

Проведено одномоментное (поперечное, cross-sectional) исследование 204 пациенток с бесплодием. Сформированы 3 группы исследования: 1) основная группа – 50 женщин с ССЛ (медианный возраст – 29 лет (26; 31,8)); 2) группа сравнения – 44 женщины с ЖГТБ (медианный возраст – 29 лет (25; 33)); 3) группа контроля – 110 пациенток без ССЛ и ЖГТБ (медианный возраст – 32 года (28; 36)). Начальный процесс консультирования пациентов включал полное клиническое обследование с заполнением общепринятой, специально разработанной анкеты, в которую включены характеристика симптомов болезни (лихорадка, перитонит, плеврит, артрит и артралгии, кожные высыпания в виде псевдоэризипелоидной сыпи, протеинурия, амилоидоз почек и т.д.), демографические параметры (пол, возраст, этническое происхождение), семейные случаи.

Критерии Tel-Hashomer как метод клинической диагностики ССЛ. Диагноз ССЛ был подтвержден с использованием международных критериев Tel-Hashomer и молекулярно-генетическим анализом 12 наиболее распространенных MEFV-мутаций в армянской популяции [18].

Молекулярно-генетические методы диагностики ССЛ. Молекулярно-генетическое исследование выполнено под руководством заведующей лабораторией генетики аутовоспалительных заболеваний Центра медицинской генетики, д.б.н., проф. А.С. Айрапетян. Материалом для определения мутаций генов MEFV и SAA1 служила цельная периферическая кровь. Забор крови проводили из локтевой вены в специальные пробирки с EDTA для предотвращения свертывания крови и деградации ДНК. Для выделения ДНК использовались специальные наборы MOBIO laboratories (UltraCleanBlood DNA IsolationKit, USA). Мутации определялись методом мультиплексной амплификации участка ДНК, содержащего исследуемый ген, с реверс-гибридизацией полученных ампликонов, контролем в параллельном исследовании и визуализацией мутаций с помощью ферментативной реакции (ViennaLab FMF&SAA1 Assay).

Гибридизация продуктов амплификации с тестовой полоской, содержащей аллель-специфичные пробы олигонуклеотидов, иммобилизированных как тест параллельных линий. Анализ охватывал следующие 12 мутаций MEFV: E148Q, P369S, F479L, M680I (G/C), M680I (G/A), I692del, M694V, M694I, K695R, V726A, A744S, R761H.

Гинекологическое обследование включало данные общего и акушерско-гинекологического анамнеза, характеристику жалоб, особенностей менструальной и репродуктивной функций. Всем пациенткам проводилось бимануальное, общеклиническое, ультразвуковое исследование органов брюшной полости и малого таза.

Лапароскопия с хромосальпингоскопией выполнялась по стандартной методике.

Другие методы обследования. С целью выявления микобактерий туберкулеза в Национальной референс-лаборатории диагностики туберкулеза выполнялись следующие исследования: окраска мазков по Цилю–Нильсену и флюоресцентная микроскопия, посевы на среду Левенштейна–Йенсена или BACTEC 460 или mycobacteria growth inhibitor tube (MGIT). Объектом исследования служил операционный материал – образцы тканей яичников, маточных труб, брюшины, сальника, спаек. Патоморфологическое исследование выполнялось в Армяно-Германском научно-практическом Центре патологии «Гистоджен» под руководством к.м.н., доцента, врача-патолога, заведующего лабораторией «Фонд Армяно-Американский Центр здоровья» А.Г. Мхитаряна в соответствии с общепринятыми критериями [19–21]. При подозрении на амилоидоз использовалось гистологическое исследование образцов тканей яичников, маточных труб, брюшины, сальника, паренхиматозных органов, спаек [10, 11]. Окраска производилась конго-красным, оценка препаратов осуществлялась световой и поляризационной микроскопией. Под морфологическими признаками хронического неспецифического продуктивного воспаления маточных труб мы понимали диффузную или периваскулярную лимфо-плазмо­клеточную инфильтрацию, распространяющуюся на наружные отделы стенки маточной трубы или в сочетании с воспалением в строме складок эндосальпинкса, неравномерное распределение волокон в мышечном слое трубы; диффузную или крупно-

очаговую лимфо-плазмоклеточную инфильтрацию в серозном слое трубы и фиброзно-жировой ткани мезосальпинкса; укорочение и утолщение складок фимбриальных отделов трубы, фиброз, склероз их стромы; признаки хронического перисальпингита с изменением всех слоев стенки или в сочетании с хроническим воспалением в серозном слое трубы, или в изолированном варианте. Гистопатологическому признаку туберкулезного воспаления соответствовало обнаружение эпителиоидных гранулем [22–24].

Критерии включения: данные комплексного обследования репродуктивной системы, лапароскопия, репродуктивный период, согласие на вовлечение в исследование, подтверждение диагноза ССЛ с помощью международных критериев Tel-Hashomer и молекулярно-генетическим тестированием, верификация диагноза ЖГТБ патоморфологическим и/или культуральным методом. Критерии исключения: злокачественные новообразования, сердечно-сосудистые, аутоиммунные заболевания.

Статистический анализ

Статистический анализ и визуализация полученных данных проводились с использованием среды для статистических вычислений R 4.3.1 (R Foundation for Statistical Computing, Вена, Австрия). Описательные статистики для категориальных переменных представлены в виде абсолютной и относительной частот (n (%)), для количественных переменных – в виде медианы, 1-го и 3-го квартилей (Me (Q1; Q3)). Для сравнения групп в отношении количественных переменных использовался тест Краскела–Уоллиса, в качестве post hoc метода для попарных сравнений использовался тест Данна с поправкой Холма. Для сравнения групп в отношении категориальных переменных использовался тест χ2 Пирсона с поправкой Йейтса, в качестве post hoc метода для попарных сравнений применялись тест χ2 и точный тест Фишера (при количестве наблюдений в ячейке таблицы сопряженности менее 5 хотя бы в одной из ячеек), для контроля инфляции частоты ошибок I рода использовалась процедура Холма, в качестве оценки силы ассоциации использовался относительный риск (ОР) с соответствующим 95% доверительным интервалом (95% ДИ). Различия считали статистически значимыми при p<0,05.

Результаты

В исследование включены 204 пациентки с бесплодием. В таблице 1 представлена сравнительная демографическая и анамнестическая характеристика участниц исследования. У пациенток с бесплодием, ассоциированным с ССЛ и ЖГТБ, медианный репродуктивный возраст был сопоставим – 29 (26; 31,8) и 29 лет (25; 33) (p=0,097) соответственно. Пациентки в контроле были старше – 32 года (28; 36). При изучении особенностей становления менструальной функции было установлено, что медианный возраст наступления менархе в контрольной группе составлял 12 лет (12; 13), что было статистически значимо меньше по сравнению с медианным возрастом менархе у пациенток с ССЛ – 13 лет (12; 14) (p=0,006) и ЖГТБ – 14 лет (12; 15) (p<0,001). Анализ репродуктивной функции показал, что беременность наступала реже в группах ССЛ и ЖГТБ: у 22/50 (44,0%) и у 21/44 (47,7%) пациентки по сравнению с контрольной группой – у 74/110 (67,3%) (p=0,027 и 0,077 соответственно). Наличие в анамнезе родов установлено у 9/50 (18%) женщин в группе ССЛ, что статистически значимо ниже по сравнению с контролем – у 46/110 (41,8%) (p=0,017). Различий между группами в отношении частоты самопроизвольных выкидышей (p=0,417), неразвивающейся (p=0,987) и внематочной беременности (p=0,747) выявлено не было. Первичное бесплодие среди пациенток с ССЛ – у 28/50 (56,0%) и ЖГТБ – у 23/44 (52,3%) статистически значимо выявлялось чаще, чем в контроле – у 26/110 (23,6%) (p<0,001 и 0,002 соответственно). Пациентки с ЖГТБ характеризовались большей продолжительностью бесплодия – 8 лет (3; 10) по сравнению с пациентками с ССЛ – 2 года (1; 7,5) (p<0,001) и в контрольной группе – 5 лет (3; 6), (p=0,014). При сравнительном анализе выявлена статистически значимо меньшая длительность бесплодия среди пациенток с ССЛ по сравнению с контрольной группой (p=0,028). Медианный возраст установления диагноза среди пациенток с ССЛ был наименьшим – 26 лет (21; 30) по сравнению с ЖГТБ – 29 лет (25; 32,5) (p=0,027) и контролем – 30 лет (26,5; 33) (p<0,001). До проведения лапароскопии женщины наблюдались в общей лечебной сети, центрах планирования семьи и репродукции по поводу бесплодия, а также в Центре медицинской генетики по поводу ССЛ. Возраст манифестации ССЛ у 35/50 (70,0%) женщин был <20 лет, у 15/50 (30,0%) – >20 лет. Возраст манифестации ЖГТБ совпал с началом половой жизни у 31/44 (70,5%), у 10/44 (22,7%) – с самопроизвольным прерыванием беременности или после родов и у 4/44 (9,1%) – с возрастом менархе; в контрольной группе у большинства – с началом половой жизни. Медианная продолжительность задержки диагноза ССЛ и ЖГТБ составила 6 (3; 10,5) и 8,5 (3,5; 12) лет, что отличалось от продолжительности задержки диагноза основного заболевания в контрольной группе – 3 года (2; 5), (p<0,001). Обнаружена повышенная частота перенесенных повторных оперативных вмешательств на органах малого таза: в группе ССЛ – у 49/50 (98,0%), в группе ЖГТБ – у 18/44 (40,9%), что было статистически значимо выше по сравнению с группами ЖГТБ (p<0,001) и контролем (p<0,001); в группе ЖГТБ она была также выше по сравнению с контрольной группой (p=0,006).

89-1.jpg (121 KB)

В таблице 2 представлена частота лапароскопических находок в группах пациентов. При сравнительном анализе у пациенток с ССЛ и ЖГТБ нами была установлена статистически значимо более высокая частота выявления спаек таза, перитубарных и периовариальных спаек (отношение рисков (ОР)=2,83 [95% ДИ: 1,97; 4,07]; p<0,001 и 3,3 [95% ДИ: 2,34; 4,66]; p<0,001 соответственно), свободной жидкости в малом тазу (ОР=3,3 [95% ДИ: 1,93; 5,65]; p<0,001 и 3,12 [95% ДИ: 1,79; 5,45]; p<0,001 соответственно), высыпаний на брюшине (p<0,001) и статистически значимо меньшая частота выявления генитального эндометриоза (ОР=0,46 [95% ДИ: 0,27; 0,78]; p=0,002 и 0,22 [95% ДИ: 0,09; 0,51]; p<0,001 соответственно). Кроме того, у пациенток с ССЛ частота выявления трубной внематочной беременности была несколько выше по сравнению с контрольной группой (p=0,065). Пациентки с ЖГТБ по сравнению с пациентками контрольной группы и ССЛ характеризовались более высокой частотой выявления хронического сальпингоофорита (ОР=1,89 [95% ДИ: 1,34; 2,67]; p=0,004 и 1,77 [95% ДИ: 1,15; 2,72]; p=0,027 соответственно), пио- или казеосальпинкса (ОР=3,33 [95% ДИ: 1,23; 9,05]; p=0,05 и 9,09 [95% ДИ: 1,18; 70]; p=0,034 соответственно) и синдрома Хью–Фитц–Кертиса (ОР=2,5 [95% ДИ: 1,44; 4,34]; p=0,005 и 4,09 [95% ДИ: 1,66; 10,1]4 p=0,004 соответственно). Также в данной группе пациенток отмечена тенденция к более высокой частоте выявления истмического нодозного сальпингита по сравнению с контрольной группой (p=0,066).

90-1.jpg (155 KB)

В результате проведенной лапароскопической диагностики (табл. 3) окклюзия маточных труб чаще устанавливалась у пациенток с ЖГТБ, по сравнению с контрольной группой и пациентками с ССЛ (ОР=5,63 [95% ДИ: 3,5; 9,04]; p<0,001 и 2,41 [95% ДИ: 1,6; 3,63]; p<0,001 соответственно) и у пациенток с ССЛ по сравнению с контрольной группой (ОР=2,34 [95% ДИ: 1,29; 4,24]; p=0,009). Свободная жидкость в малом тазу и трубно-перитонеальное бесплодие чаще диагностировались в группах пациенток с ССЛ (ОР=3,3 [95% ДИ: 1,93; 5,65]; p<0,001 и 2,59 [95% ДИ: 1,99; 3,38]; p<0,001 соответственно) и ЖГТБ (ОР=3,12 [95% ДИ: 1,79; 5,45]; p<0,001 и 2,76 [95% ДИ: 2,13; 3,56]; p<0,001 соответственно) по сравнению с контрольной группой.

91-1.jpg (229 KB)

Амилоидоз яичников и брюшины был обнаружен у 3/50 (6,0%) женщин (рис. 1а). В стенках сосудов маточных труб, сальника и брюшины наблюдались выраженные утолщения, связанные со скоплением аморфных амилоидных масс (рис. 1б, г). У 5/50 (10,0%) пациенток обнаружены следующие изменения на серозном покрове матки, труб, яичнике и между петлями кишечника: кистоподобные прозрачные высыпания, содержащие серозную жидкость, размерами от 0,5 см до 0,9 см в диаметре (рис. 2). Мы сопоставили лапароскопическую картину с патоморфологической, полученной при биопсии стенки матки, маточной трубы, яичника и серозного покрова кишечника. Высыпания на матке микроскопически соответствовали гранулемам с гиперплазией мезотелия и очаговыми инвагинациями мезотелия в серозный слой с формированием инклюзионных кист.

В таблице 4 представлен спектр лапароскопических оперативных вмешательств в группах пациенток. Реконструктивно-пластические операции на маточных трубах статистически значимо чаще проводились пациентам с ЖГТБ по сравнению с контрольной группой и группой пациенток с ССЛ (p=0,004 и 0,027 соответственно). Одно- или двусторонняя тубэктомия статистически значимо чаще проводилась пациенткам с ЖГТБ по сравнению с контролем и с пациентками с ССЛ (p<0,001 и 0,044 соответственно); при этом частота проведения тубэктомии среди последних была также статистически значимо выше по сравнению с контрольной группой (p=0,034). Лапароскопия при трубной беременности (тубэктомия, выдавливание плодного яйца, сальпинготомия) несколько чаще проводилась у пациенток с ССЛ по сравнению с контрольной группой (p=0,065). Пациенткам с ССЛ и ЖГТБ по сравнению с контрольной группой статистически значимо чаще проводились коагуляция или каутеризация поликистозных яичников (p=0,009 и <0,001 соответственно) (рис. 3) и резекция яичников (p<0,001) и реже – коагуляция очагов эндометриоза (p<0,001).

92-1.jpg (230 KB)

Обсуждение

Лапароскопия играет важную роль в диагностике причин бесплодного брака [13–17, 22–24]. С позиции доказательной медицины лапароскопия является золотым стандартом диагностики трубно-перитонеального бесплодия (чувствительность – 95,7%, специфичность – 100%) (IA) и диагностики бесплодия, ассоциированного с эндометриозом (IA) [13]. Общим недостатком большинства исследований следует считать явное или скрытое представление о лапароскопии как золотом стандарте обследования бесплодия, которым она не является [13]. В гинекологической практике ССЛ распознать трудно, если врач не знает о существовании данного заболевания. Пациенты часто подвергаются исчерпывающим обследованиям, но диагноз не проясняется на протяжении многих лет [1, 3–6]. При повторных лапароскопиях диагностируются трубно-перитонеальное бесплодие и спаечный процесс в малом тазу. Отсутствие основного диагноза и лечения, как правило, приводит к рецидивированию заболевания и неэффективности реконструктивно-пластических операций. Недостаточное использование патоморфологического и микробиологического метода исследования маточных труб и брюшины у пациенток с трубно-перитонеальным бесплодием и ЖГТБ приводит к запоздалой диагностике, генерализации туберкулезного процесса [23, 25, 26]. Амилоидоз был серьезным осложнением ССЛ до начала эры лечения колхицином [10, 11]. Заболевание может сопровождаться развитием массивного асцита без кишечной непроходимости [10]. Чтобы выявить амилоидоз, необходимо провести целенаправленное патоморфологическое обследование. Другие осложнения включают перитонеальные спайки из-за рецидивирующего перитонита, приводящие к тонкокишечной непроходимости, бесплодию, перитонеальному фиброзу, инкапсулирующему перитониту. Как уже упоминалось авторами Ehrenfeld E.N. et al., причинами бесплодия у пациенток с ССЛ были овуляторная дисфункция (46%), перитонеальная адгезия (31%) и необъяснимое (23%) бесплодие [7]. Zayed A. et al. сообщили, что 24,3% бесплодных женщин с ССЛ имели ановуляторные циклы. У большинства (56,67%) пациенток было скопление чрезмерного количества прозрачной перитонеальной жидкости в малом тазу из-за локального воспаления [8]. Тем не менее Nabil H. et al. утверждали, что причины бесплодия у пациентов с ССЛ не отличаются от ожидаемых в общей популяции [9]. По всей вероятности, это наблюдение верно для пациенток с ССЛ, которых лечат колхицином, способным предотвращать осложнения, приводящие к бесплодию.

Для диагностики ЖГТБ лапароскопия и хромосальпингоскопия являются наиболее надежным инструментом [22–26]. Несмотря на очевидное сходство пациенток с ССЛ и ЖГТБ по частоте вовлеченности в процесс брюшины, имеются существенные различия в отношении степени повреждения маточных труб – от поверхностного воспаления серозных оболочек при ССЛ до воспаления всех слоев труб с окклюзией их при ЖГТБ. Инкапсулированные межспаечные кисты – сероцеле наиболее часто встречаются у пациентов с ЖГТБ и ССЛ как признак поражения брюшины. Инкапсулирующий перитонит описан в литературе под названиями: хронический фиброзный инкапсулятный перитонит, склерозирующий перитонит, склерозирующий инкапсулирующий перитонит [27]. Таким образом, наши результаты сопоставимы с большинством вышеупомянутых исследований. Тем не менее оставшиеся различия могут быть объяснены неодинаковыми размерами исследуемых групп, дизайном исследования и режимом лечения.

Заключение

ССЛ и ЖГТБ ассоциируются с повышением риска выявления спаечного процесса в малом тазу, окклюзии маточных труб, жидкости, высыпаний на брюшине и трубно-перитонеального бесплодия. При ССЛ и ЖГТБ наблюдается повышенная частота повторных операций на органах малого таза, коагуляции/каутеризации поликистозных яичников, резекции яичников.

Список литературы

  1. Ben-Chetrit E., Levy M. Reproductive system in familial Mediterranean fever: an overview. Ann. Rheum. Dis. 2003; 62(10): 916-9. https://dx.doi.org/10.1136/ard.62.10.916.
  2. Özen S., Batu E.D., Demir S. Familial Mediterranean fever: recent developments in pathogenesis and new recommendations for management. Front. Immunol. 2017; 8: 253. https://dx.doi.org/10.3389/fimmu.2017.0025.
  3. Sönmez H.E., Batu E.D., Özen S. Familial Mediterranean fever: current perspectives. J. Inflamm. Res. 2016; 9: 13-20. https://dx.doi.org/10.2147/JIR.S91352.
  4. Atas N., Armagan B., Bodakci E., Kasifoglu T., Satis H., Sari A. et al. Familial Mediterranean fever associated infertility and underlying factors with fertility
  5. Ben-Chetrit E. Clinical manifestations and diagnosis of familial Mediterranean fever. UpToDate. May 22, 2018. Available at: https://www.uptodate.com/contents/clinical-manifestations-and-diagnosis-of-familial-mediterranean-fever/print
  6. Sarı İ, Birlik M, Kasifoğlu T. Familial Mediterranean fever: an updated review. Eur. J. Rheumatol. 2014; 1(1): 21-33. https://dx.doi.org/10.5152/eurjrheum.2014.006.
  7. Ehrenfeld E.N., Polishuk W.Z. Gynecological aspects of recurrent polyserositis (familial Mediterrranean fever, periodic disease). Isr. J. Med. Sci. 1970;6(1):9-13.
  8. Zayed A., Nabil H., State O., Badawy A. Subfertility in women with familial Mediterranean fever. J. Obstet. Gynaecol. Res. 2012; 38(10): 1240-4.https://dx.doi.org/10.1111/j.1447-0756.2012.01857.x.
  9. Nabil H., Zayed A., State O., Badawy A. Pregnancy outcome in women with familial Mediterranean fever. J. Obstet. Gynaecol. 2012; 32(8): 756-9.https://dx.doi.org/10.3109/01443615.2012.698667.
  10. Sohar E., Gafni J., Pras M., Heller H. Familial Mediterranean fever: a survey of 470 cases and review of the literature. Am. J. Med. 1967; 43(2): 227-53.https://dx.doi.org/10.1016/0002-9343(67)90167-2.
  11. Huzmeli C., Candan F., Bagci G., Alaygut D., Bagci B., Yildiz E. et al. Evaluation of 61 secondary amyloidosis patients: a single-center experience from turkey. J. Clin. Anal. Med. 2016; 7(5): 695-700. https://dx.doi.org/10.4328/JCAM.448.
  12. Sotskiy P.O., Sotskaya O.L., Hayrapetyan H.S., Sarkisyan T.F., Yeghiazaryan A.R., Atoyan S.A., Ben-Chetrit E. Infertility causes and pregnancy outcome in patients with Familial Mediterranean fever and controls. J. Rheumatol. 2021;48(4): 608-14. https://dx.doi.org/10.3899/jrheum.200574.
  13. Радзинский В.Е., ред. Бесплодный брак: версии и контраверсии.2-е изд. М.: ГЭОТАР-Медиа; 2020. 432с.
  14. Сухих Г.Т., Назаренко Т.А., ред. Бесплодный брак. Современный подход к диагностике и лечению. Руководство. М.: ГЭОТАР-Медиа; 2010. 774с.
  15. Савельева Г.М., Радзинский В.Е., Манухин И.Б., ред. Гинекология. Национальное руководство. М.: ГЭОТАР-Медиа; 2017. 1088с.
  16. Краснопольская К.В., Назаренко Т.А. Клинические аспекты лечения бесплодия в браке. Диагностика и терапевтические программы с использованием методов восстановления естественной фертильности и вспомогательных репродуктивных технологий. Руководство. М.: ГЭОТАР-Медиа; 2013. 376с.
  17. Фальконе Т., Херд В.В. Репродуктивная медицина и хирургия. Пер. с англ., под ред. Г.Т. Сухих. М.: ГЭОТАР-Медиа; 2014. 948с. (in Russian)].
  18. Livneh A., Langevitz P., Zemer D., Zaks N., Kees S., Lidar T. et al. Criteria for the diagnosis of familial Mediterranean fever. Arthritis Rheum. 1997;40(10): 1879-85. https://dx.doi.org/10.1002/art.1780401023.
  19. Серов В.Н., Звенигородский И.Н. Диагностика гинекологических заболеваний с курсом патологической анатомии. М.: БИНОМ; Лаборатория знаний; 2003.
  20. Хмельницкий О.К. Патология маточных труб. В кн.: Патоморфологическая диагностика гинекологических заболеваний. СПб.: СОТИС; 1994: 286-333.
  21. Бродский Г.В., Адамян Л.В., Сухих Г.Т. Маточные трубы при генитальной патологии и интратубарная терапия женского бесплодия. Акушерство и гинекология. 2018; 9: 74-8.
  22. Малушко А.В., Кольцова Т.В., Ниаури Д.А. Туберкулез половых органов и спаечная болезнь: факторы риска репродуктивных потерь и женского бесплодия. Проблемы туберкулеза и болезней легких. 2013; 3: 3-9.
  23. Sharma J.B. Current diagnosis and management of female genital tuberculosis. J. Obstet. Gynaecol. India. 2015; 65(6): 362-71. https://dx.doi.org/10.1007/s13224-015-0780-z.
  24. Sharma J.B., Sneha J., Singh U.B., Kumar S., Roy K.K., Singh N. et al. Comparative study of laparoscopic abdominopelvic and fallopiantube findings before and after antitubercular therapy in female genital tuberculosis with infertility. J. Minim. Invasive Genicol. 2016; 23(2): 215-22.https://dx.doi.org/10.1016/j.jmig.2015.09.023.
  25. Grace G.A., Devaleenal D.B., Natrajan M. Genital tuberculosis in females. Indian J. Med. Res. 2017; 145(4): 425-36. https://dx.doi.org/10.4103/ijmr.IJMR_1550_15.
  26. Djuwantono T., Permadi W., Septiani L., Faried A., Halim D., Parwati I. Female genital tuberculosis and infertility: serial cases report in Bandung, Indonesia and literature review. BMC Res. Notes. 2017; 10(1): 683.https://dx.doi.org/10.1186/s13104-017-3057-z.
  27. Dabak R., Uygur-Bayramiçli O., Aydin D.-K., Dolapçioglu C., Gemici C., Erginel T. et al. Encapsulating peritonitis and familial Mediterranean fever. World J. Gastroenterol. 2005; 11(18): 2844-6. https://dx.doi.org/10.3748/wjg.v11.i18.2844.

Поступила 20.02.2023

Принята в печать 11.08.2023

Об авторах / Для корреспонденции

Соцкий Павел Олегович, к.м.н., акушер-гинеколог, Центр медицинской генетики и первичной охраны здоровья, +374 41 188888, pavel.sotskiy@gmail.com,
ул. Абовян 34/3, 0001, Ереван, Армения.
Соцкая Ольга Леонтьевна, к.м.н., доцент кафедры фтизиатрии, акушер-гинеколог, фтизиогинеколог, Ереванский государственный медицинский университет им. Мхитара Гераци, ул. Корюна 2, 0025, Ереван, Армения; Центр медицинской генетики и первичной охраны здоровья, ул. Абовян 34/3, 0001, Ереван, Армения, +374 94 008177,
olga.sotskajay@gmail.com
Сафарян Марина Дмитриевна, заслуженный врач Армении, д.м.н., профессор, заведующая кафедрой фтизиатрии, Ереванский государственный медицинский университет им. Мхитара Гераци, ул. Корюна 2, 0025, Ереван, Армения, +374 10 582532, marina.safaryan@gmail.com
Мхитарян Армен Геворкович, к.м.н., доцент, врач-патолог Армяно-Германского научно-практического Центра патологии «Гистоджен», ул. Адонца 6/1, 0001, Ереван, Армения; заведующий лабораторией «Фонд Армяно-Американский Центр Здоровья», главный патологоанатом г. Еревана; старший преподаватель кафедры патологии, Ереванский государственный медицинский университет им. Мхитара Гераци, ул. Корюна 2, 0025, Ереван, Армения. +374 94 911503, armpath@gmail.com
Айрапетян Асмик Суреновна, д.б.н., профессор кафедры медицинской генетики, Ереванский государственный медицинский университет им. Мхитара Гераци,
ул. Корюна 2, 0025, Ереван, Армения; заведующая лабораторией генетики аутовоспалительных заболеваний Центра медицинской генетики и первичной охраны здоровья, ул. Абовян 34/3, 0001, Ереван, Армения, 374 91 432107, hasmik.hayrapetyan@cmg.am
Автор, ответственный за переписку: Павел Олегович Соцкий, pavel.sotskiy@gmail.com

Также по теме

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.