Ключевые критерии диагностики синдрома поликистозных яичников у подростков с учетом уточненных возрастных нормативов гормонального и метаболического статуса

Хащенко Е.П., Уварова Е.В., Иванец Т.Ю., Мамедова Ф.Ш., Высоких М.Ю., Боровиков П.И., Балашов И.С.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В.И. Кулакова» Минздрава Российской Федерации, Москва, Россия

Цель исследования. Уточнить диагностические критерии и клинико-лабораторные особенности синдрома поликистозных яичников (СПКЯ) у девочек пубертатного возраста.

Материалы и методы. В исследование включены 130 девочек с СПКЯ, согласно Роттердамским критериям, в возрасте от 15 до 17 лет. Контрольную группу составили 30 здоровых девочек с регулярным менструальным циклом аналогичного возраста. Проведены полное клинико-лабораторное обследование, расширенный гормональный профиль и ультразвуковое исследование (УЗИ) органов малого таза.

Результаты. Высокоспецифичными маркерами СПКЯ у девочек в возрасте 15–17 лет включительно являются: олиго-/аменорея с менархе и гирсутизм, объем каждого яичника>10,70 см3; яичниково-маточный индекс>3,95, соотношение ЛГ/ФСГ>1,23, уровень АМГ>7,20 нг/мл, тестостерона>1,15 нмоль/л и андростендиона>11,45 нг/мл при индексе свободных андрогенов>2,75 (для каждого критерия чувствительность – 75,0–93,0%, специфичность – 83,0–93,0%). Точность диагностики СПКЯ достигает 92% при значении функции логистической регрессии: logit=85,73–(1,73×АМГ)– (0,12×Лептин) менее 70,72.

Заключение. По результатам исследования определены пороговые значения уровней АМГ, индекса свободных андрогенов, андростендиона, тестостерона, ЛГ/ФСГ, показателей объема яичников и яичниково-маточного индекса, которые могут быть рекомендованы к использованию с высокой степенью чувствительности и специфичности для диагностики СПКЯ у пациенток в возрасте 15–17 лет включительно.

Ключевые слова

синдром поликистозных яичников
подростковый период
гиперандрогения
индекс свободных андрогенов
антимюллеров гормон
лептин
андростендион
тестостерон
объем яичников

Синдром поликистозных яичников (СПКЯ) среди подростков встречается в популяции в 2,2–7,5%, среди пациенток с нарушением менструального цикла и гирсутизмом – до 68% [1, 2]. В связи c тяжелыми репродуктивными и сердечно-сосудистыми осложнениями заболевания необходимы ранняя диагностика и коррекция симптомокомплекса при его манифестации в подростковом периоде до этапа развития выраженных клинических проявлений.

В настоящее время валидизированных диагностических критериев СПКЯ у подростков не существует, а имеющиеся рекомендации позволяют лишь заподозрить формирование СПКЯ [2, 3]. Рекомендации 2015 г. Американской ассоциации клинических эндо­кри­нологов (ААСЕ), Американского коллед­жа эндокринологии, Общества по избытку андро­генов и СПКЯ (AES), а также Европейского эндо­кринологического общества 2014 г. и Американ­ского – 2013 г. разработаны в первую очередь для ведения взрослых пациенток и, как указывают сами авторы, требуют пересмотра и дополнения для пациенток в подростковом возрасте [3–5].

Клиническая картина СПКЯ крайне полиморфна. В подростковом возрасте симптомы СПКЯ могут походить на признаки, сопровождающие нормальное половое созревание [1, 2]. В первые годы после менархе физиологическими особенностями подростков являются нерегулярные ановуляторные циклы. Так, в первый год после менархе 85% циклов являются ановуляторными, для 59% циклов данная тенденция сохраняется и через 3 года [4, 6]. При этом в исследованиях с участием подростков показано, что интервалы между менструациями менее 20 дней или персистенция олигоменореи с интервалами более 45 дней спустя 2 года после менархе могут рассматриваться как признак олиго-ановуляции [5, уровень доказательности В].

В период полового созревания устанавливаются ритмы пульсирующего выброса гонадотропин-рилизинг-гормона, физиологическая гиперинсулинемия, функциональная гиперандрогения (ГА), включая гирсутизм и акне [3, 4]. Изолированная легкая степень гирсутизма и изолированное акне и/или алопеция в подростковом возрасте не могут рассматриваться как клиническое доказательство ГА [6, уровень доказательности В].

Вызывает сложности оценка гирсутизма у подростков, в том числе с использованием балльной системы Ферримана–Галлвея (1961 г.), которая не адаптирована для детей и не рекомендуется к использованию Обществом по гиперандрогении (AES) и Обществом по СПКЯ [6, 7].

Определение показателей гормонального профиля и биохимической ГА у подростков имеет свои трудности, поскольку нет референсных гормональных интервалов для девочек с нормально протекающим пубертатным периодом. В Российской Федерации используются референсные стандартизованные лабораторные нормативные показатели для девочек в возрасте 14,5–15,5, 15,5–16,5 и 16,6–17,5 лет (Фанченко Н.Д. и соавт., 1986) [8]. Однако в настоящее время референсные значения для здоровых современных подростков меняются и требуется пересмотр существующих значений, которые могли бы быть рекомендованы к применению.

Для оценки биохимической ГА как диагностического маркера СПКЯ одним из наиболее чувствительных и предпочтительных способов является подсчет индекса свободных андрогенов (ИСА) по соотношению общего тестостерона и глобулина, связывающего половые гормоны (ГСПГ) [2, 6]. Снижение уровня ГСПГ само по себе является одним из маркеров СПКЯ, взаимосвязанным с инсулинорезистентностью и ГА, в том числе в подростковом возрасте [7]. Рабочая группа AES обосновала определение уровня андростендиона для диагностики ГА, предшественника тестостерона, не связывающегося ГСПГ, методы измерения которого более специфичны и чувствительны в сравнении с таковыми для тестостерона [7, 9]. Однако определение ГА у подростков имеет свои трудности, поскольку показатели гормонов у девочек с СПКЯ зачастую находятся в пределах нормативных значений для взрослых, а методы анализа циркулирующего тестостерона в крови все еще существенно лимитированы по чувствительности [4].

Одним из общепринятых диагностических критериев СПКЯ является поликистозная морфология яичников по данным ультразвукового исследования (УЗИ) [5]. Наряду с этим, диагностика поликистозной морфологии яичников в подростковом возрасте вызывает сложности, в особенности при ожирении [10, 11]. В качестве неинвазивного скринингового теста в диагностике СПКЯ и в дополнение к УЗ-параметрам предлагается использовать уровень антимюллерова гормона (АМГ) [4, 10]. По данным анализа 2016 г., использование уровня АМГ ≥7,03 нг/мл дает 50,0% и 70,8% специфичности и чувствительности соответственно в диагностике СПКЯ у молодых пациенток [11].

Таким образом, несмотря на многочисленные исследования, отсутствуют единые критерии диагностики заболевания в подростковом возрасте и пороговые значения лабораторных и инструментальных методов.

Цель исследования – уточнение диагностических критериев и клинико-лабораторных особенностей СПКЯ у девочек в возрасте 15–17 лет.

Материалы и методы

В исследование включены 130 девочек с СПКЯ, согласно Роттердамским критериям диагностики, в возрасте от 15 до 17 лет включительно. Исследование было одобрено Комиссией по этике Центра. Критерии включения пациенток в исследование: возраст 15–17 лет (2–3 года после менархе); Роттердамские критерии диагностики СПКЯ при наличии двух из трех компонентов: олиго-/аменорея, клинические и/или биохимические признаки ГА и эхографические признаки поликистозных яичников, исключение всех других эндокринопатий, отсутствие приема лекарств за последние 3 месяца до начала исследования, в том числе комбинированных оральных контрацептивов (КОК), информированное согласие пациентки на включение в исследование. Критерии исключения: гиперпролактинемия, врожденная дисфункция коры надпочечников, нарушения щитовидной железы, синдром и болезнь Кушинга, опухоли органов малого таза, обострение хронических и острые соматические заболевания, генетические синдромы и пороки развития.

Группу сравнения составили 30 сверстниц с регулярными менструациями, отнесенные к 1-й группе здоровья, без гинекологической и эндокринной патологий.

Всем участницам исследования провели общеклиническое обследование, подробный сбор анамнеза, жалоб, оценку антропометрических показателей (рост, индекс массы тела (ИМТ), соотношение окружности талии и бедер (ОТ/ОБ)), гирсутизма и степени полового созревания.

У всех участниц исследования определяли биохимический и липидный профиль крови. Оценку проводили по основным показателям: общий холестерин, триглицериды (ТГ), липопротеины низкой плотности (ЛПНП), липопротеины высокой плотности (ЛПВП), высокочувствительный С-реактивный белок, лептин. Исследования проводили фотометрическим и турбидиметрическим методами на автоматических анализаторах BA-400, A-25 реагентами Biosystems (Испания). Двухчасовой пероральный глюкозотолерантный тест (ПГТТ) с нагрузкой 75 г глюкозы проводили спустя 12–16 ч после последнего приема пищи. Уровень глюкозы и иммунореактивного инсулина определяли в цельной венозной крови натощак, а также через 120 минут на фоне ПГТТ. Рассчитывали гомеостатический индекс инсулинорезистентности НОМА-ИР. Для косвенной оценки абдоминальной жировой ткани использован рекомендованный в широкой практике индекс висцерального ожирения (ИВО). ИВО рассчитывали по формуле (ОТ (см)/(36,58+(1,89×ИМТ (кг/м2))) × (ТГ (ммоль/л)/0,81) × (1,52/ЛПВП (ммоль/л)).

Всем пациенткам на 3–4-й день собственного менструального цикла или на фоне закономерной менструальноподобной реакции в ответ на пробу с гестагенами при длительной задержке менструаций определяли уровни лютеинизирующего гормона (ЛГ), тиреотропного гормона (ТТГ), фолликулостимулирующего гормона (ФСГ), дегидроэпиандростерона-сульфата (ДГА-С), андростендиона, пролактина (Прл), эстрадиола (Е2), кортизола, тестостерона (Т), ГСПГ, свободного тироксина (Т4). Определение концентраций гормонов проводилось электро- и иммунохемилюминесцентным методом на автоматических анализаторах Cobas е 411 («Ф. Хоффманн-Ла Рош», Швейцария), Immulite 2000, Immulite 1000 (Siemens, США) с использованием реагентов тех же фирм. Определение АМГ, 17-ОН-прогестерона, ГСПГ осуществлялось методом иммуноферментного анализа на анализаторах DYNEX DSX System и с использованием системы DPC (США) на приборе Immulite. Полученные в исследовании результаты гормональных показателей измерены на приведенном оборудовании, рекомендованном международным сообществом для получения в широкой практике доверительных результатов. Приведенные референсные значения валидированы для российских подростков в возрасте 15–17 лет.

Всем девочкам было проведено УЗИ органов малого таза, молочных и щитовидной желез на 3–5-й день цикла. Исследование выполнялось на ультразвуковом аппарате Vivid-q фирмы GE HEALTHCARE с использованием линейного и конвексного датчика частотой от 1,8–6,0 МГц. Исследование проводили при наполненном мочевом пузыре трансабдоминальным методом.

Яичниково-маточный индекс (ЯМИ) вычисляли по формуле (В.Н. Демидов, 1990): ЯМИ = 0,5 (0,5×Vпр. яичника+0,5×V лев. яичника)/толщина матки [12].

Статистическую обработку данных проводили с помощью программы Statistica 8 фирмы Statsoft Inc. Оценка категориальных переменных произведена с вычислением частот и долей, для сравнения различий использован χ²-тест. При нормальном виде распределения вычисляли среднее значение (М) и стандартное отклонение (SD). При ненормальном распределении вычисляли медиану (Ме) и интерквартильный размах. Для сравнения средних значений величин при нормальном распределении переменных в двух независимых выборках применяли параметрический t-критерий Стьюдента, при ненормальном распределении – U-критерий Манна–Уитни. Скорректированное отношение шансов (ОШ) развития СПКЯ под влиянием различных факторов риска оценивали с помощью методов логистической регрессии с 95% доверительным интервалом (ДИ). Оценку диагностической точности использования тестов проводили методами многофакторного анализа с построением ROC-кривых, вычислением площади под кривой и определением качества моделей.

Результаты

Значимыми анамнестическими факторами риска развития СПКЯ у девочек, по данным многофакторного анализа, явились: наличие у матери до беременности девочкой расстройств менструаций, СПКЯ и эндокринного бесплодия (р=0,0157, ОШкор=4,97; 95% ДИ 1,33–18,53); неврологические нарушения, в первую очередь внутричерепная гипертензия, нарушение мышечного тонуса в периоде новорожденности и первого года жизни (р=0,0391, ОШкор=8,95; 95% ДИ 1,09;–73,41); перенесенные травматические поражения в детском возрасте (р=0,0233, ОШкор=2,82; 95% ДИ 1,13–7,04); повторяющиеся задержки менструации на период более 90 дней с менархе (р=0,0092, ОШкор=2,98; 95% ДИ 1,28–6,91). Анамнестическими особенностями девочек-подростков с СПКЯ на фоне метаболических нарушений, в отличие от пациенток без таковых и «здоровых» девочек, явилось осложненное течение родов у их матерей (р=0,0220).

Остальные факторы риска – семейная отягощенность, соматические, инфекционные и аллергические заболевания в детстве не оказывали значимого влияния.

По данным объективного обследования, пациентки с СПКЯ, в сравнении с группой контроля, характеризовались более высокими показателями ИМТ (22,4 (19,9–27,2) против 20,2 (18,4–21,8), р=0,0002), ОТ (75,0 (69,0–85,0) против 66,0 (62,0–70,0), р=0,0003) и ОБ (98,0 (92,0–103,0) против 0,72 (0,68–0,76), р=0,0019). Использование многофакторного анализа позволило подтвердить, что ИМТ (р=0,0156, ОШ=1,08; 95% ДИ 1,01–1,56) и ОТ (р=0,0237, ОШ=1,11; 95% ДИ 1,01–1,19) являются значимыми факторами риска развития СПКЯ.

Как и следовало ожидать, у 92 (70,8%) девочек с СПКЯ был отмечен повышенный рост стержневых волос в нетипичных для женщин местах (по верхнему краю губы, подбородку, вокруг сосков, по средней линии живота, на внутренней поверхности бедер), тогда как в группе контроля гирсутизма не отмечено. Большая половина пациенток с СПКЯ (77; 59,2%) предъявляли жалобы на угри и повышенную сальность кожи, тогда как в группе контроля таких девочек было 4 (13,3%) (р<0,0001, χ2-тест).

В момент обследования у 60 (46,2%) пациенток наблюдалась олигоменорея, задержки менструаций сменялись аномальными маточными кровотечениями у 17 (13,1%) пациенток. Аменорея отмечена у 43 (33,8%) девочек, при этом первичная аменорея – у 5 (3,8%) пациенток. Регулярный цикл в год обследования отмечен у 7 (5,3%) девочек с СПКЯ, однако 4 (3,1%) из них отмечали олигоменорею в анамнезе.

Обследованные пациентки по показателям липидного профиля крови не отличались значимо от группы контроля, при этом характеризовались более высоким ИВО (1,0 (0,6–1,6) против 0,7 (0,5–1,0), р=0,0461), что говорит о повышенном риске кардиометаболических нарушений у пациенток с СПКЯ уже в подростковом возрасте.

При анализе гормонального профиля выявлено, что многие из параметров, значимо отличавшихся между группами СПКЯ и контролем, находились в пределах референсных лабораторных и утвержденных повозрастных значений. В сравнении с утвержденными повозрастными нормативами гормонов для девочек (Н.Д. Фанченко и соавт., 1986 [8]) выявлено изменение современных показателей у здоровых девочек, у многих из которых регистрировалось снижение уровня ЛГ (12; 40,0%) и у большинства – снижение концентрации Т (17; 56,7%), что затрудняет применение прежних возрастных интервалов у современных подростков. Полученные нами данные валидированы для группы российских здоровых подростков по рекомендациям международных сообществ по гормональным исследованиям, что позволило пересмотреть референсные значения гормональных параметров у девочек в возрасте 15–17 лет в фолликулярную фазу на 2–3-й день самостоятельного менструального цикла (табл. 1).

Сравнение полученных гормональных показателей между группами пациенток с СПКЯ и здоровых девочек приведено в табл. 2.

Поиск пороговых значений гормональных показателей, которые могли бы быть использованы для диагностики СПКЯ в возрасте 15–17 лет, позволил определить, что наиболее значимыми критериями СПКЯ у девочек в подростковом возрасте с высокой чувствительностью и специфичностью (>75,0% и 89,0–93,0%) являются уровень АМГ >7,20 нг/мл и ИСА >2,75 (рис. 1). Высокая чувствительность (63,2–78,2%) и специфичность (84,4–93,7%) выявлены для показателей Т >1,15 нмоль/л, андростендиона >11,45 нг/мл, соотношения ЛГ/ФСГ >1,23 в диагностике СПКЯ у девочек в возрасте 15–17 лет.

При сравнительной характеристике структуры яичников с помощью 2D-УЗИ органов малого таза показано, что наиболее значимыми параметрами в диагностике СПКЯ у подростков явились: показатель среднего объема яичников (при Vяичников ср.>10,70 см3, чувствительность 83,0%, специфичность 83,0%, AUC=84,8%, р<0,05) и яичниково-маточный индекс (ЯМИ) (при ЯМИ >3,95, чувствительность 81,0%, специфичность 83,0%, AUC=83,7%, р<0,05).

Проведенный нами регрессионный анализ выявленных специфичных параметров показал, что использование более 4 параметров позволяет диагностировать СПКЯ у подростков с наиболее высокой точностью – выше 90%; применение более 3 параметров – с точностью 85%; при использовании 2 и менее – точность снижается (рис. 2). При этом оказалось, что из всех представленных параметров именно уровень АМГ, который сам по себе имеет высокую, но недостаточную точность в 78,7%, в сочетании с переменной упоминавшегося выше лептина – адипокина, характеризующего метаболические особенности пациенток, дает максимальную точность диагностики – 91,8% – уже на основании 2 параметров и может быть рекомендован к определению (χ2 (2)=58,3, р<0,00001). Уравнение для диагностики СПКЯ: logit=85,73–1,73×[АМГ]–0,12×[Лептин]. При значении уравнения меньше 70,72 чувствительность диагностики составила 92,5%, специфичность – 90,0%. Таким образом, возможна диагностика СПКЯ у подростков с высокой точностью, используя концентрацию АМГ и лептина в сыворотке крови.

Обсуждение

Диагностические критерии, используемые в подростковом возрасте, являются предметом дискуссии [4, 7]. В 2003 г. группой экспертов Европейского общества репродукции и эмбриологии человека (ESHRE) и Американского общества репродуктивной медицины (ASRM) в Роттердаме была сформулирована наиболее широко применяемая на сегодняшний день система критериев диагностики СПКЯ на основании наличия 2 из 3 следующих признаков: олиго-/ановуляции, клинической и/или биохимической ГА и эхографических признаков поликистозных яичников [2]. Однако уровни гормонов для определения гормональных показателей и биохимической ГА у подростков не определены, поскольку широко варьируют, в том числе в зависимости от используемого лабораторного оборудования и реагентов. Нами предложены уровни гормональных показателей, валидированные для популяции российских подростков в первую фазу цикла на 2–3-й день в возрасте 15–17 лет включительно, на наиболее часто используемом оборудовании для электро- и иммунохемилюминесцентных методов на автоматических анализаторах Cobas е 411 («Ф. Хоффманн-Ла Рош», Швейцария), Immulite 2000, Immulite 1000 (Siemens, США), DYNEX DSX System с использованием реагентов тех же фирм.

При анализе гормонального профиля пациенток с СПКЯ в сравнении с группой «здоровых» девочек нами было выявлено значимое повышение уровня ЛГ, соотношения ЛГ/ФСГ, Т, ИСА, 17-ОН-прогестерона, ДГА-С, андростендиона и АМГ, что согласуется с данными ряда авторов [3]. В нашем исследовании, аналогично данным Güdücüa N. et al., у пациенток с СПКЯ были показаны положительные корреляции ИСА с ИМТ (r=0,46; p<0,05), ОТ/ОБ (r=0,35; р<0,05), НОМА-ИР (r=0,30; p<0,05), ИВО (r=0,40; р<0,05), и отрицательная – с ЛПВП (r=-0,29; р<0,05), которые не были значимыми в группе здоровых девушек [13]. Данные связи подтверждают положение о положительной ассоциации ГА яичникового генеза с атерогенным профилем крови, инсулинорезистентностью и риском сердечно-сосудистых осложнений у пациенток с СПКЯ уже в подростковом возрасте. Одним из значимых маркеров СПКЯ, взаимосвязанным с инсулинорезистентностью и ГА, является снижение уровня ГСПГ [3, 14]. В нашем исследовании у пациенток с СПКЯ уровень ГСПГ был значимо снижен по сравнению с контрольной группой (37,0 нмоль/л (24,7–55,5) против 52,9 нмоль/л (39,0–67,6); p<0,05), что определило более высокий уровень ИСА (5,5 (2,8–7,0) против 1,6 (1,1–2,3); р<0,0001). В исследовании Yetim A. et al. [2] в 2016 г. с участием 53 пациенток с СПКЯ в возрасте 15–20 лет и 26 здоровых девочек медиана уровня ГСПГ у пациенток с СПКЯ, в сравнении со здоровыми девочками, была значимо ниже (25,8 нмоль/л против 49,6 нмоль/л; p<0,01), а медиана уровня ИСА – значимо выше (6,8 против 3,0; p<0,0001), что сопоставимо с нашими данными [1].

Сложность диагностики СПКЯ в подростковом возрасте, связанную не только с гетерогенной клинической картиной, но и с отсутствием четких значений гормональных параметров и ГА у подростков, подчеркивают Tsikuras P. et al. в систематическом обзоре 2015 г. [2]. Авторы суммировали данные 24 работ и выявили, что при обследовании подростков с СПКЯ, в сравнении с существующими референсными интервалами, уровни Т, ДГА-С, ЛГ, ЛГ/ФСГ, андростендиона были выше нормы не намного более чем в половине случаев и часто соответствовали нормативным интервалам. В нашем исследовании (на основании нормативных повозрастных параметров для подростков) наиболее значимыми в диагностике гормональных нарушений при СПКЯ оказались повышенные уровни АМГ (75,4%), ЛГ (62,3%) и андростендиона (66,2%), т.е. несколько более чем в половине случаев. Все остальные показатели отличались от нормативов менее чем в половине и даже в трети случаев. Таким образом, вероятность подтверждения диагноза недостаточно высока.

Большинством авторов подчеркивается важность при оценке ГА в подростковом возрасте подсчета ИСА и определения андростендиона [2, 7]. Принимая во внимание, что у подростков с СПКЯ показатели ГА зачастую находятся в пределах нормативных значений для взрослых, а методы анализа Т в крови существенно лимитированы по чувствительности, авторы подчеркивают, что необходимы исследования пороговых повозрастных уровней гормонов при СПКЯ, а также определение референсных интервалов для здоровых девочек с нормально протекающим пубертатным периодом [3]. В работе Pinola M.et al. 2015 г. показано, что уровень андрогенов при СПКЯ снижается с возрастом. При этом продемонстрировано, что высокую чувствительность и специфичность в диагностике СПКЯ у женщин до 40 лет имели уровни андростендиона >9,65 нг/мл, ИСА >2,34 [9]. Основываясь на результатах нашего исследования 130 девочек с СПКЯ и 30 здоровых девочек, использование показателей Т >1,15 нмоль/л, андростендиона >11,45 нг/мл, соотношения ЛГ/ФСГ >1,23 является обоснованным для комплексной диагностики СПКЯ в данном возрастном интервале, так как показана высокая чувствительность (63,2–78,2%( и специфичность (84,4–93,7%) данных тестов. На сегодняшний день в доступной нам литературе подобные работы у пациенток в подростковом возрасте практически отсутствуют.

Всемирным педиатрическим Консенсусом в 2015 г. подчеркивается возможность использования в качестве неинвазивного скринингового теста в диагностике СПКЯ уровня АМГ [11]. В исследовании девочек 15–20 лет с СПКЯ Yetim A. et al. в 2016 г. при расчете порога отсечки для уровня АМГ показали, что значение АМГ >6,10 нг/мл обладало 92,3% чувствительностью и 81,1% специфичностью в диагностике СПКЯ [1]. В другом исследовании 2017 г. Merino P.M. et al. рекомендовали использовать пороговое значение АМГ >7,03 нг/мл при обследовании 102 подростков с СПКЯ с 50,0% чувствительностью и 70,8% специфичностью [11]. Вместе с тем исследования по определению пороговых значений гормонов для диагностики СПКЯ в подростковом возрасте единичны. Наши данные согласуются с результатами исследования Буралкиной Н.А., Уваровой Е.В. (2010) 49 здоровых подростков в возрасте 15–17 лет, для которых определены референсные значения АМГ 5,24 (0,74) нг/мл [15]. В качестве диагностических тестов СПКЯ у девушек в возрасте 15–17 лет по результатам нашей работы наиболее перспективным оказалось использование уровня АМГ >7,20 нг/мл и ИСА >2,75, что обладало наибольшей чувствительностью и специфичностью (>75,0% и 89,0–93,0%).

Одним из общепринятых диагностических критериев СПКЯ является поликистозная морфология яичников по данным УЗИ, параметры которого в подростковом возрасте дискутабельны [11]. При этом в работе Григоренко Ю.П. и соавт. (2012–2014) показано, что, по сравнению с трансабдоминальным методом, использование трансректального доступа у девушек позволяет лучше визуализировать яичники и оценить их размеры и фолликулярный аппарат, что существенно помогает в диагностике заболевания [16]. В результате обследования 83 пациенток с СПКЯ в возрасте 14–16 лет установлено, что у девочек с СПКЯ в сравнении со «здоровыми» девочками, кроме увеличения объема яичников, в 3 раза чаще встречается расширение аркуатных вен и сосудов маточного сплетения; в 2,1 раза чаще – гиперваскуляризация стромы яичников. С учетом размеров и расположения фолликулов авторы выделили при СПКЯ у подростков равнокалиберный (57%) и разнокалиберный (43%) типы строения яичников, обусловившие различие гормонального статуса и размеров органов. Авторы указывают, что данный метод с использованием трансректального доступа и возможностью 3D-визуализации яичников обладает рядом преимуществ в диагностике у подростков, однако требует оборудования экспертного класса и не является общедоступным методом скрининга. В нашем исследовании при использовании 2D-ультразвукового сканирования показано, что диагностическим критерием СПКЯ в возрасте 15–17 лет может служить показатель среднего объема яичников >10,70 см3 и ЯМИ >3,95 с высокой чувствительностью 81,0–83,0% и специфичностью 83,0%. Указанные параметры могут быть рекомендованы к определению в качестве скринингового метода при обследовании подростков для выделения групп риска пациенток для дальнейшего дообследования.

Заключение

Шансы развития СПКЯ у девочки выше в 8,9 раза при наличии неврологических нарушений в периоде новорожденности и младенчества (р=0,0391) и в 4,9 раза – при наличии гинекологической патологии у матери пациентки (р=0,0157). Анамнестическими особенностями девочек-подростков с СПКЯ на фоне метаболических нарушений, в отличие от пациенток без таковых и здоровых девочек, явилось осложненное течение родов у их матерей (р=0,0220).

При 2D-ультразвуковом сканировании из всех предлагаемых при СПКЯ диагностических критериев у подростков в возрасте 15–17 лет наиболее чувствительными (81,0–83,0%) и специфичными (83,0%) оказались показатель среднего объема яичников >10,70 см3 и ЯМИ>3,95.

Наиболее значимыми гормональными показателями СПКЯ в возрасте 15–17 лет оказались уровень АМГ >7,20 нг/мл, ИСА >2,75 нг/мл (чувствительность >75,0% и специфичность 89,0–93,0%), а также Т >1,15 нмоль/л, андростендиона >11,45 нг/мл и соотношение ЛГ/ФСГ >1,23 (чувствительность 63,2–78,2% и специфичность 84,4–93,7%).

Подростки с СПКЯ, в сравнении со здоровыми девочками, характеризуются более высокими показателями ИМТ [ОШ 1,31 (95% ДИ 1,10–1,56), р=0,0021] и ОТ [ОШ 1,11 (95% ДИ 1,01–1,19), р=0,0237], а также более высоким кардиометаболическим риском, согласно ИВО (р=0,0461).

Список литературы

  1. Уварова Е.В. Детская и подростковая гинекология. Руководство для врачей. М.: Литтерра; 2009. 238 с.
  2. Yetim A., Yetim Ç., Baş F., Erol O.B., Çığ G., Uçar A. et al. Anti-Müllerian hormone and inhibin-A, but not inhibin-B or insulin-like peptide-3, may be used as surrogates in the diagnosis of polycystic ovary syndrome in adolescents: preliminary results. J. Clin. Res. Pediatr. Endocrinol. 2016; 8(3): 288-97. http://dx.doi.org/10.4274/jcrpe.3253.
  3. Tsikouras P., Spyros L., Manav B., Zervoudis S., Poiana C., Nikolaos T. et al. Features of polycystic ovary syndrome in adolescence. J. Med. Life. 2015; 8(3): 291-6.
  4. Goodman N.F., Cobin R.H., Futterweit W., Glueck J.S., Legro R.S., Carmina E. American Association of Clinical Endocrinologists, American College of Endocrinology, and Androgen Excess and PCOS Society disease state clinical review: guide to the best practices in the evaluation and treatment of polycystic ovary syndrome. Endocr. Pract. 2015; 21(11): 1291-300. http://dx.doi.org/10.4158/EP15748.DSC.
  5. Dumesic D.A., Oberfield S.E., Stener-Victorin E., Marshall J.C., Laven J.S., Legro R.S. Scientific statement on the diagnostic criteria,epidemiology, pathophysiology, and molecular genetics of polycystic ovary syndrome. Endocr. Rev. 2015; 36(5): 487-525. http://dx.doi.org/10.1210/er.2015-1018.
  6. Solomon C.G., Hu F.B., Dunaif A., Rich-Edwards J., Willett W.C., Hunter D.J. Long or highly irregular menstrual cycles as a marker for risk of type 2 diabetes mellitus. JAMA. 2001; 286(19): 2421-6.
  7. Fauser B.C., Tarlatzis B.C., Rebar R.W., Legro R.S., Balen A.H., Lobo R. et al. Consensus on women’s health. Aspects of polycystic ovary syndrome (PCOS): the Amsterdam ESHRE/ASRM-Sponsored 3rd PCOS. Consensus Workshop Group. Fertil. Steril. 2012; 97: 28-38. http://dx.doi.org/10.1016/j.fertnstert.2011.09.024.
  8. Azziz R., Carmina E., Dewailly D., Diamanti-Kandarakis E., Escobar-Morreale H.F., Futterweit W. et al. The androgen excess and PCOS Society criteria for the polycystic ovary syndrome: the complete task force report. Fertil. Steril. 2009; 91(2): 456-88. http://dx.doi.org/10.1016/j.fertnstert.2008.06.035.
  9. Pinola P., Piltonen T.T., Puurunen J., Vanky E., Sundström-Poromaa I., Stener-Victorin E. et al. Androgen profile through life in women with polycystic ovary syndrome: A Nordic Multicenter Collaboration Study. J. Clin. Endocrinol. Metab. 2015; 100(9): 3400-7. http://dx.doi.org/10.1210/jc.2015-2123.
  10. Legro R.S., Arslanian S.A., Ehrmann D.A., Hoeger K.M., Murad M.H., Pasquali R. et al. Diagnosis and treatment of polycystic ovary syndrome: An Endocrine Society Clinical Practice Guideline. J. Clin. Endocrinol. Metab. 2013; 98(12): 4565-92. http://dx.doi.org/10.1210/jc.2013-2350.
  11. Merino P.M., Villarroel С., Jesam C., López P., Codner E. New diagnostic criteria of polycystic ovarian morphology for adolescents: impact on prevalence and hormonal profile. Horm. Res. Paediatr. 2017; 88(6): 401-7. http://dx.doi.org/10.1159/000481532.
  12. Демидов В.Н., Зыкин Б.И. Ультразвуковая диагностика в гинекологии. М.: Медицина; 1990. 224 с.
  13. Güdücüa N., Kutayb S.S., Görmüşc U., Kavakd Z.N., Dündera I. High DHEAS/free testosterone ratio is related to better metabolic parameters in women with PCOS. Gynecol. Endocrinol. 2015; 31(6): 495-500. http://dx.doi.org/10.3109/09513590.2015.1022862.
  14. Чернуха Г.Е., Блинова И.В., Купрашвили М.И. Эндокринно-метаболические характеристики больных с различными фенотипами синдрома поликистозных яичников. Акушерство и гинекология. 2011; 2: 70-6.
  15. Буралкина Н.А., Уварова Е.В. Параметры овариального резерва девочек 15–17 лет с гармоничным половым и физическим развитием. Репродуктивное здоровье детей и подростков. 2010; 32(3): 20-8.
  16. Григоренко Ю.П., Уварова Е.В., Огрызкова В.Л., Ашрафян Л.А. Эхографические маркеры синдрома поликистозных яичников у девочек-подростков по данным комплексной трехмерной трансректальной эхографии. Гинекология. 2015; 17(2): 77-80.

Поступила 09.04.2019

Принято в печать 19.04.2019

Об авторах / Для корреспонденции

Хащенко Елена Петровна, к.м.н., н.с. 2-го гинекологического отделения (гинекологии детей и подростков) ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России. Е-mail: khashchenko_elena@mail.ru.
Адрес: 117997 Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Уварова Елена Витальевна, д.м.н., профессор, заведующая 2-м гинекологическим отделением (гинекологии детей и подростков) ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России, президент Межрегиональной общественной организации «Объединение детских и подростковых гинекологов». E-mail: elena-uvarova@yandex.ru/
Адрес: 117997 Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Мамедова Фатима Шапиевна, к.м.н., врач отделения ультразвуковой диагностики в неонатологии и педиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России. Е-mail: mamedova_f@mail.ru.
Адрес: 117997 Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Иванец Татьяна Юрьевна, д.м.н., заведующая клинико-диагностической лабораторией ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России. Е-mail: t_ivanets@oparina4.ru.
Адрес: 117997 Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Высоких Михаил Юрьевич, к.б.н., зав. лабораторией митохондриальной медицины ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России., зав. лабораторией молекулярных механизмов старения НИИФХБ им. А.Н. Белозерского МГУ. E-mail: m_vysokikh@oparina4.ru.
Адрес: 117997 Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Боровиков Павел Игоревич, зав. лабораторией биоинформатики ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России. E-mail: p_borovikov@oparina4.ru.
Адрес: 117997 Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Балашов Иван Сергеевич, специалист лаборатории биоинформатики ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России. E-mail: i_balashov@oparina4.ru.
Адрес: 117997 Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.

Для цитирования: Хащенко Е.П., Уварова Е.В., Иванец Т.Ю., Мамедова Ф.Ш., Высоких М.Ю., Боровиков П.И., Балашов И.С. Ключевые критерии диагностики синдрома поликистозных яичников у подростков с учетом уточненных возрастных нормативов гормонального и метаболического статуса.
Акушерство и гинекология. 2019; 9:102-110.
https://dx.doi.org/10.18565/aig.2019.9.102-110

Также по теме

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.