Влияние менопаузальной гормональной терапии на развитие и прогрессирование рака шейки матки и эндометрия

Якушевская О.В., Бабаева Н.А., Юренева С.В., Ашрафян Л.А.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России, Москва, Россия
Противоопухолевая терапия злокачественных заболеваний органов репродуктивной системы часто сопровождается развитием индуцированной менопаузы. Изучение возможности безопасного назначения менопаузальной гормональной терапии (МГТ) в этой группе пациенток является актуальной задачей, поскольку большинству пациенток приходится бороться с последствиями эстрогендефицитных состояний после противоопухолевой терапии в течение многих лет. В обзоре проведен анализ имеющейся информации о частоте прогрессирования/рецидива неопластического процесса у выживших после рака шейки матки/эндометрия (РШМ/РЭ) на фоне использования МГТ. Поиск статей выполнен в соответствии с рекомендациями анализа систематических обзоров и мета-анализов (Preferred Reporting Items for Systematic Reviews and Meta-Analyses, PRISMA), представленных в PubMed и SCOPUS. Использование МГТ оценивалось в двух направлениях: как фактор риска РШМ/РЭ у женщин, не имеющих данную патологию в анамнезе; и как фактор риска рецидива/прогрессирования РШМ/РЭ. При анализе доступных публикаций не было выявлено достоверного подтверждения негативного влияния МГТ на исходы РШМ/РЭ. Назначение МГТ после благоприятного завершения противоопухолевой терапии у пациенток с плоскоклеточным РШМ в анамнезе давно является рутинной практикой. При гормонзависимых вариантах РШМ/РЭ у молодых женщин с индуцированной менопаузой вопрос о возможности использования МГТ должен быть решен в пользу имеющихся преимуществ (снижение риска возраст-ассоциированной патологии и повышение качества жизни) и оценки соответствующих рисков.
Заключение: Возможность назначения МГТ пациенткам с отягощенным онкологическим анамнезом должна обсуждаться в рамках врачебного консилиума в составе онкогинеколога, химиотерапевта и акушера-гинеколога. Необходимы дальнейшие проспективные и рандомизированные исследования для полноценной оценки влияния МГТ на онкологические исходы у выживших после РШМ/РЭ.

Ключевые слова

рак шейки матки
рак эндометрия
менопаузальная гормональная терапия
ятрогенная менопауза

Рак шейки матки (РШМ) является четвертым по частоте онкологическим заболеванием, диагностируемым во всем мире, и четвертой по значимости причиной смертности от рака у женщин [1]. Благодаря программам скрининга и доступной вакцинации против вируса папилломы человека (ВПЧ) за последние несколько десятилетий заметно снизилась частота заболеваемости и смертности от РШМ [2]. Пятилетняя выживаемость в основном зависит от стадии заболевания и достигает 92% при локализованном варианте. РШМ чаще всего диагностируют у женщин репродуктивного возраста (35–44 года) [3]. Противоопухолевая терапия часто приводит к развитию индуцированной менопаузы. Сохранение фертильности (конизация, трахелэктомия) возможно при ранних стадиях плоскоклеточного РШМ (ПРШМ): при IA1 стадии без инвазии в лимфоваскулярное пространство и стадии IA1 с инвазией в лимфоваскулярное пространство или стадиях от IA2 до IB1) с низким риском рецидива рака (размер поражения <2 см и отсутствуют метастазы в лимфатические узлы). Лечение на поздних стадиях заболевания представлено лучевой терапией (40–50 Гр), платиносодержащей химиотерапией и брахитерапией (30–40 Гр) [4]. Облучение чрезвычайно токсично для яичников и характеризуется дозозависимым эффектом. Доза облучения 2 Гр сопровождается гибелью половины популяции ооцитов, тогда как доза 6 Гр может вызывать необратимый гипогонадизм. Преждевременная менопауза у женщин, перенесших противоопухолевое лечение, сопровождается внезапным началом климактерических расстройств и увеличением риска метаболических нарушений, сердечно-сосудистых заболеваний и остеопороза. Пациентки с отягощенным онкологическим анамнезом находятся в состоянии психологического стресса, который утяжеляет симптомы менопаузы и ухудшает качество жизни. МГТ остается наиболее эффективным методом коррекции климактерических расстройств [5, 6].

Плоскоклеточный рак шейки матки

В клинических исследованиях были получены противоречивые результаты в отношении взаимосвязи экспрессии эстрогеновых рецепторов (ER)α и РШМ. В работе Zhai Y. отмечалась потеря экспрессии ERα в период прогрессирования РШМ (с CIN I и CIN II/III до инвазивной плоскоклеточной карциномы) – с 50, 15 и 3,7% положительных результатов ERα, соответственно. Потеря экспрессии ERα при прогрессировании заболевания указывает на туморсупрессирующую роль эпителиального ERα в канцерогенезе шейки матки [7]. Необходимы дополнительные исследования для формирования более глубокого представления о функциональных молекулярных путях, вовлеченных во взаимосвязи между эстрогенами, ERα и онкогенами ВПЧ.

ПРШМ обычно относят к гормононезависимой опухоли. Литературные данные показывают, что лишь очень ограниченная часть женщин получает МГТ в связи с индуцированной менопаузой [8, 9].

Целью этого систематического обзора является предоставление современной информации о рисках и преимуществах МГТ после перенесенного РШМ/рака эндометрия (РЭ).

В многочисленных работах, выполненных с целью оценки риска РШМ и смертности от него при ис­пользовании МГТ, были продемонстрированы обнадеживающие результаты (см. таблицу). В наблюдательном когортном исследовании Persson I. после 13 лет наблюдения пациенток не было обнаружено доказательств неблагоприятного влияния МГТ ни на один из гистологических вариантов РШМ. Широкое проведение биопсии шейки матки у пациенток, получавших МГТ, не отличалось более высоким уровнем выявления РШМ [11].

32-1.jpg (382 KB)

В последующем исследовании риск развития РШМ оценивали у пользователей различной по составу МГТ и сравнивали с группой контроля. Общая популяция исследования состояла из 69 412 женщин в пре- и постменопаузе: 4658 женщин, принимали эстрадиол/дидрогестерон (Э/Д), 30 048 женщин – другие виды МГТ, и 34 706 женщин составили группу контроля. Среднее время наблюдения составило 6,0 лет в основных группах и 5,7 лет для группы контроля. Анализ риска заболеваемости РШМ в зависимости от типа МГТ не выявил статистически значимой разницы между пользователями Э/Д и другими типами МГТ (Э/Д: OR 0,25, 95% ДИ 0,03–2,17; другая МГТ OR: 0,58, 95% ДИ 0,31–1,08) по сравнению с группой контроля [12].

В проспективном исследовании было показано, что у 308 036 женщин МГТ снижает риск инвазивного РШМ (OR 0,5, 05% ДИ 0,4–0,8), особенно в подгруппе плоскоклеточного подтипа вне зависимости от ВПЧ статуса. В работе была установлена слабая обратная взаимосвязь между приемом МГТ и аденокарциномой [13].

За последние 2 десятилетия резко увеличилась частота выявления плоскоклеточных карцином (ПК), связанных с ВПЧ. ПК (ВПЧ+) и ПК (ВПЧ-) отличаются друг от друга гено- и фенотипически с точки зрения их патологических/молекулярных механизмов канцерогенеза и их реакции на терапию. На культуре клеток ПК при ВПЧ положительном статусе пациенток было выявлено, что высокая экспрессия ER ассоциирована с лучшими показателями выживаемости. При обработке культуры клеток (ВПЧ+) эстрогенами отмечалось подавление экспрессии вирусной РНК, транскрипции вирусных генов, а также зафиксирована реактивация опухолевых супрессоров pRb и р53 [14].

Исследование Ploch E. – единственное исследование с анализом влияния МГТ на частоту рецидивов РШМ и общую выживаемость в качестве основного исхода продемонстрировало, что МГТ не влияет на онкологические исходы. В исследование было включено 120 женщин, больных РШМ (стадия I–II по FIGO), получивших хирургическое лечение или путем лучевой терапии. 80 пациенток использовали МГТ, а у 40 (группа контроля), коррекция климактерических расстройств проводилась негормональными средствами. Срок наблюдения составил не менее 5 лет. Анализ связи между МГТ и онкологическими исходами не показал существенной разницы в 5-летней выживаемости и частоте рецидивов между двумя исследованными группами (МГТ по сравнению с контрольной группой: общая 5-летняя выживаемость составила 80% против 65%, частота рецидивов – 20% против 32%). Частота осложнений после лучевой терапии была значительно ниже в группе получавших МГТ в сравнении с контролем. Осложнения после лучевой терапии у пользователей МГТ были менее тяжелыми и имели меньшую продолжительность (пострадиационные осложнения длительностью более 3 лет: 17% против 45%, p<0,01). Авторы пришли к выводу, что МГТ не ухудшает онкологические исходы РШМ и эффективна в контроле климактерических симптомов [15].

Аденокарцинома шейки матки

10–20% случаев РШМ составляют аденокарциномы (АШМ) и их биологическое «поведение» напоминает аденокарциному эндометрия. ER и рецепторы прогестерона (PR) гиперэкспрессированы при АШМ в 30–40% случаев. Однако, в большинстве исследований было показано, что их экспрессия не имеет значимых корреляций с безрецидивной или общей выживаемостью [7, 10]. Большинство эпидемиологических исследований проводилось с целью определения влияния комбинированных гормональных контрацептивов (КГК) на онкологические риски. Относительный риск развития АШМ оказался в 1,5–3,3 раза выше у пользователей КГК, особенно при использовании КГК более 5 лет и у женщин с ВПЧ-положительным тестом [16, 17].

В 2008 г. Frega А. et al. наблюдали пациенток после конизации шейки матки по поводу CIN в течение 5 лет, часть из которых использовали КГК, а другая часть входила в группу контроля. Разницы в риске развития РШМ в исследованных группах обнаружено не было [18].

В работе Lacey J. 24 женщин с АШМ сравнивали со 139 женщинами с ПРШМ и 307 женщин составили группу контроля. Среди пациенток с аденокарциномой – 10,5%, в группе ПРШМ – 5%, а в контрольной группе – 6,5% женщин ранее получали МГТ. Факт использования МГТ в прошлом положительно коррелировал с аденокарциной (OR 2,1, 95% ДИ 0,95–4,6), но не с ПРШМ (OR 0,85, 95% ДИ 0,34–2,1). Однако полученные результаты не достигли статистической значимости даже после поправки на ВПЧ статус (OR 2,0, 95% ДИ 0,39–10,7) [19].

В исследовании Richardson A. проводилась оценка безопасности использования МГТ у пациенток (38,5±6,6 лет), имеющих в анамнезе АШМ (1В–2В стадии). Исследование включало 58 пациенток, которые были разделены на 3 группы: 25 (43,1%) – с сохраненными яичниками (I группа); 20 (34,4%) – с ятрогенной менопаузой, получающих МГТ (II группа); 13 (22,4%) – с ятрогенной менопаузой, не получающих МГТ (III группа). Общая 5-летняя выживаемость в I группе составила 95%, во II – 95%, а в III – 73%. 5-летняя выживаемость без прогрессирования в I группе составила 81%, во II – 90%, в III – 68%. В этом небольшом исследовании МГТ не оказывала отрицательного влияния на выживаемость пациенток, имеющих в анамнезе АШМ. Полученная тенденция к улучшению показателя выживаемости на фоне использования МГТ не была статистически значимой [20].

Другое наблюдательное когортное исследование подтвердило, что частота АШМ увеличивается при использовании МГТ (стандартизированный коэффициент заболеваемости (СКЗ) составил: 1,31, 95% ДИ 1,01–1,67). Кроме того, СКЗ аденокарциномы увеличивался с продолжительностью воздействия МГТ: >5 лет приема МГТ 1,83 (1,24–2,59), >10 лет – 2,72 (1,09–5,59). Однако при увеличении периода приема МГТ более чем 10 лет, повышение уровня заболеваемости АШМ сопровождалось потерей статистической значимости. В исследовании старт МГТ приходился на возраст от 50 лет и старше (до 76 лет).

Циклический режим МГТ, которого придерживались пациентки после 50 лет, был ассоциирован с более распространенными формами аденокарциномы, а непрерывный режим – с более ранними стадиями заболевания на момент постановки диагноза. Непрерывное использование прогестагена сопровождалось замедлением роста АШМ и РЭ. Авторы исследования также отмечают, что у пользователей МГТ чаще проводился скрининг (забор мазка по Папаниколау), чем в основной популяции. Следовательно, частота предраковых поражений шейки матки была выше, а частота инвазивного рака ниже. Кроме того, эталонный уровень заболеваемости рассчитывался на популяцию, в которую также входили женщины с гистерэктомией. Было установлено, что данный факт способствует снижению заболеваемости РШМ на 11% у женщин в постменопаузе [21].

Рак эндометрия

Кандидатами на органосохраняющее лечение при РЭ являются: пациентки с атипической гиперплазией или высокодифференцированной (Grade 1) аденокарциномой эндометрия; если опухоль ограничена эндометрием у женщин с сохраненным овариальным резервом и нереализованной репродуктивной функцией; при условии информированности пациентки о последствиях нестандартного объема оперативного лечения, включая риск возникновения рецидива заболевания [22]. РЭ чувствителен к эстрогенам в 90% случаев (тип I) и является эстроген-независимым только в 10% (тип II). В соответствии с чем, можно было ожидать повышения частоты рецидивов заболевания на фоне использования МГТ; однако исследования, опубликованные за последние десятилетия, не подтверждают данную гипотезу. Несколько небольших наблюдательных исследований последовательно продемонстрировали более высокий уровень безрецидивной выживаемости у пациенток, получавших МГТ, в сравнении с контролем. Исследования были неоднородны по составу включенных пациенток: в большинстве случаев включали пациенток, имевших 2 гистологических варианта РЭ, с I и II стадией. В одном исследовании также включали женщин с III стадией РЭ. Время наблюдения составило 42–87 месяцев. МГТ была представлена либо монотерапией эстрогенами, либо комбинацией эстрогена и прогестагена [23].

Аналогичные результаты были получены в единственном проспективном рандомизированном контролируемом исследовании с участием более 1200 пациенток [24] и мета-анализе с участием почти 900 женщин на МГТ против 1100 человек контрольной группы [25]. В большинстве случаев МГТ назначали через 3–12 месяцев после оперативного этапа лечения. Последний мета-анализ показал, что комбинированная МГТ оказывала защитное влияние в отношении рецидива РЭ (ОШ 0,23; 95% ДИ 0,08–0,66), тогда как монотерапия эстрогенами не сопровождалась подобным влиянием [23]. Необходимо отметить, что эндометрий относительно устойчив к радиации и лучевой терапии. Поэтому при выполнении органосохраняющих операций в рамках консилиума возможно рассмотреть назначение непрерывной комбинированной гормональной терапии, которая не сопровождается увеличением риска рецидива заболевания [23, 26]. Исследований по изучению безопасности МГТ у выживших после эстроген-независимого агрессивного рака эндометрия II типа нами не обнаружено.

Необходимо отметить сходство эндоцервикального эпителия с эндометрием. АШМ с высокой экспрессией ER (39%) относится гормоночувствительным опухолями, однако в исследованиях не было показано влияния рецепторного статуса на онкологические исходы. В настоящее время роль МГТ в канцерогенезе шейки матки с поправкой на рецепторный и ВПЧ статус остается до конца неясной [27, 28]. В имеющихся исследованиях использование МГТ женщинами с положительным ВПЧ-статусом не приводило к дополнительному увеличению риска РШМ [29, 30].

Заключение

Данные, полученные в результате проведенного анализа, не подтвердили связи МГТ с общим риском РШМ. Кроме того, ряд исследований продемонстрировал протективное влияние МГТ в отношении ПРШМ. Единичные исследования подтверждают возможную связь МГТ и АШМ, однако полученные результаты не показали статистической значимости.

У молодых пациенток с преждевременной индуцированной менопаузой преимущества МГТ очевидны. По этим причинам клиницисты должны в первую очередь сосредоточить свое внимание на достижении наибольшего показателя выживаемости с учетом качества жизни пациенток. Необходимы дальнейшие проспективные и рандомизированные исследования для полноценной оценки влияния МГТ на онкологические исходы у выживших после РШМ/РЭ.

При гормонозависимых вариантах РШМ/РЭ у молодых женщин с ятрогенной менопаузой вопрос о возможности использования МГТ должен быть решен в пользу имеющихся преимуществ (снижение риска возраст-ассоциированной патологии и повышение качества жизни) и оценки онкологических рисков после окончания противоопухолевой терапии. В ситуации органосохраняющих операций рекомендуется назначение комбинированной МГТ с целью снижения риска гиперпластических процессов. Возможность назначения МГТ пациенткам с отягощенным онкологическим анамнезом должна обсуждаться в рамках врачебного консилиума в составе онкогинеколога, химиотерапевта и акушера-гинеколога.

Список литературы

  1. Bray F., Ferlay J., Soerjomataram I., Siegel R.L., Torre L.A., Jemal A. Global cancer statistics 2018: GLOBOCAN estimates of incidence and mortality worldwide for 36 cancers in 185 countries. CA Cancer J. Clin. 2018; 68(6):394-424. https://dx.doi.org/10.3322/caac.21492.
  2. Arbyn M., Weiderpass E., Bruni L., de Sanjosé S., Saraiya M., Ferlay J. et al. Estimates of incidence and mortality of cervical cancer in 2018: a worldwide analysis. Lancet Glob. Health. 2020; 8(2): e191-e203.https://dx.doi.org/10.1016/S2214-109X(19)30482-6.
  3. National Cancer Institute. Surveillance, Epidemiology and End Results Program. Cancer stat facts: cervical cancer. Available at: https://seer.cancer.gov/statfacts/html/cervix.html (Accessed November 11, 2018).
  4. Abu-Rustum N.R., Yashar C.M, Bean S., Bradley K., Campos S.M, Chon H.S. et al. NCCN guidelines insights: cervical cancer, version 1.2020: featured updates to the NCCN guidelines. J. Natl. Compr. Canc. Netw. 2020; 18(6): 660-6. https://dx.doi.org/10.6004/jnccn.2020.0027.
  5. Шабалова О.В., Юренева С.В., Ермакова Е.И., Хохлова С.В., Гарданова Ж.Р., Якушевская О.В. Хирургическая менопауза как фактор риска раннего развития коморбидных состояний у женщин репродуктивного возраста. Акушерство и гинекология. 2021; 6: 54-9.
  6. Якушевская О.В., Юренева С.В., Протасова А.Э., Хабас Г.Н., Думановская М.Р. Менопаузальная гормональная терапия и рак тела матки: допустимость тандема. Гинекология. 2018; 20(6): 42-7.
  7. Zhai Y., Bommer G.T., Feng Y., Wiese A.B., Fearon E.R., Cho K.R. Loss of estrogen receptor 1 enhances cervical cancer invasion. American Journal of Pathology. 2010; 177(2): 884-95. https://dx.doi.org/10.2353/ajpath.2010.091166).
  8. Rauh L.A., Pannone A.F., Cantrell L.A. Hormone replacement therapy after treatment for cervical cancer: are we adhering to standard of care? Gynecol. Oncol. 2017; 147(3): 597-600. https://dx.doi.org/10.1016/j.ygyno.2017.09.009.
  9. Якушевская О.В., Юренева С.В., Хабас Г.Н., Протасова А.Э. Менопаузальная гормональная терапия и рак шейки матки: современный взгляд на проблему. Акушерство и гинекология. 2017; 11: 148-53.
  10. Vargiu V., Amar I.D., Rosati A., Dinoi G., Turco L.C., Capozzi V.A. et al. Hormone replacement therapy and cervical cancer: a systematic review of the literature. Climacteric. 2021; 24(2): 120-7. https://dx.doi.org/10.1080/13697137.2020.18264260.
  11. Persson I., Yuen J., Bergkvist L., Schairer C. Cancer incidence and mortality in women receiving estrogen and estrogen-progestin replacement therapy–long-term follow-up of a Swedish cohort. Int. J. Cancer. 1996; 67(3): 327-32. https://dx.doi.org/10.1002/(SICI)1097-0215(19960729)67:3<327::AID-IJC4>3.0.CO;2-T.
  12. Schneider C., Jick S.S., Meier C.R. Risk of gynecological cancers in users of estradiol/dydrogesterone or other HRT preparations. Climacteric. 2009; 12(6): 514-24. https://dx.doi.org/10.3109/13697130903075352.
  13. Roura E., Travier N., Waterboer T., de Sanjosé S., Bosch F.X., Pawlita M. et al. The influence of hormonal factors on the risk of developing cervical cancer and pre-cancer: results from the EPIC Cohort. PLoS One. 2016; 11(1): e0147029. https://dx.doi.org/ 10.1371/journal.pone.0147029.
  14. Bristol M.L., James C.D., Wang X., Fontan C.T., Morgan I.M. Estrogen attenuates the growth of human papillomavirus-positive epithelial cells. mSphere. 2020; 5(2): e00049-20. https://dx.doi.org/10.1128/mSphere.00049-20.
  15. Ploch E. Hormonal replacement therapy in patients after cervical cancer treatment. Gynecol. Oncol. 1987; 26(2): 169-77. https://dx.doi.org/10.1016/0090-8258(87)90270-8.
  16. Gadduccia A., Cosio S., Fuzzetti F. Estro-progestin contraceptives and risk of cervical cancer: a debated issue. Anticancer Res. 2020; 40(11): 5995-6002. https://dx.doi.org/10.21873/ anticanres.14620 .
  17. Asthana S., Busa V., Labani S. Oral contraceptives use and risk of cervical cancer - a systematic review and meta-analysis. Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod.Biol. 2020; 247: 163-75. https://dx.doi.org/10.1016/j.ejogrb.2020.02.014.
  18. Frega A., Scardamaglia P., Piazze J., Cerekja A., Pacchiarotti A., Verrico M., Moscarini M. Oral contraceptives and clinical recurrence of human papillomavirus lesions and cervical intraepithelial neoplasia following treatment. Int. J. Gynaecol. Obstet. 2008; 100(2): 175-8. https://dx.doi.org/10.1016/j.ijgo.2007.08.023.
  19. Lacey J.V. Jr., Brinton L.A., Barnes W.A., Gravitt P.E., Greenberg M.D., Hadjimichael O.C. et al. Use of hormone replacement therapy and adenocarcinomas and squamous cell carcinomas of the uterine cervix. Gynecol. Oncol. 2000; 77(1): 149-54. https://dx.doi.org/10.1006/gyno.2000.5731.
  20. Richardson A., Watson L., Persic M., Phillips A. Safety of hormone replacement therapy in women with a history of cervical аdenocarcinoma. Post Reprod. Health. 2021; 27(3): 167-73. https://dx.doi.org/10.1177/20533691211028518.
  21. Jaakkola S., Pukkala E., Lyytinen H.K., Ylikorkala O. Рostmenopausal estradiol-progestagen therapy and risk for uterine cervical cancer. Int. J. Cancer. 2012; 131(4): E537-43. https://dx.doi.org/10.1002/ijc.27321.
  22. Rodolakis A., Biliatis I., Morice P., Reed N., Mangler M., Kesic V., Denschlag D. European Society of Gynecological Oncology Task Force for Fertility Preservation: clinical recommendations for fertility-sparing management in young endometrial cancer patients. Int. J. Gynecol. Cancer. 2015; 25(7):1258-65. https://dx.doi.org/10.1097/IGC.0000000000000493.
  23. Deli T., Orosz M., Jacab A. Hormone replacement therapy in cancer survivors - review of the literature. Pathol. Oncol. Res. 2020; 26(1): 63-78.https://dx.doi.org/10.1007/s12253-018-00569-x.
  24. Barakat R.R., Bundy B.N., Spirtos N.M., Bell J., Mannel R.S.; Gynecologic Oncology Group Study. Randomized double-blind trial of estrogen replacement therapy versus placebo in stage I or II endometrial cancer: a Gynecologic Oncology Group Study. J. Clin. Oncol. 2006; 24(4): 587-92.https://dx.doi.org/10.1200/JCO.2005.02.8464.
  25. Shim S.H., Lee S.J., Kim S.N. Effects of hormone replacement therapy on the rate of recurrence in endometrial cancer survivors: a meta-analysis. Eur. J. Cancer. 2014; 50(9): 1628-37. https://dx.doi.org/10.1016/j.ejca.2014.03.006.
  26. Mitra S., Lami M.S., Ghosh A., Das R., Tallei T.K., Fatimawali et al. Hormonal therapy for gynecological cancers: how far has science progressed toward clinical applications? Cancers (Basel). 2022; 14(3): 759. https://dx.doi.org/10.3390/cancers14030759.
  27. Bodner K., Laubichler P., Kimberger O., Czerwenka K., Zeillinger R., Bodner-Adler B. Oestrogen and progesterone receptor expression in patients with adenocarcinoma of the uterine cervix and correlation with various clinicopathological parameters. Anticancer Res. 2010; 30(4): 1341-5.
  28. Martin J.D., Hähnel R., McCartney A.J., De Klerk N. The influence of estrogen and progesterone receptors on survival in patients with carcinoma of the uterine cervix. Gynecol. Oncol. 1986; 23(3): 329-35. https://dx.doi.org/10.1016/0090-8258(86)90134-4.
  29. Smith E.M., Levy B.T., Ritchie J.M., Jia J., Wang D., Haugen T.H., Turek L.P. Is use of hormone replacement therapy associated with increased detection of human papillomavirus and potential risk of HPV-related genital cancers? Eur. J. Cancer Prev. 2002; 11(3): 295-305. https://dx.doi.org/10.1097/00008469-200206000-00013.
  30. Smith E.M., Ritchie J.M., Levy B.T., Zhang W., Wang D., Haugen T.H., Turek L.P. Prevalence and persistence of human papillomavirus in postmenopausal age women. Cancer Detect. Prev. 2003; 27(6): 472-80. https://dx.doi.org/10.1016/s0361-090x(03)00104-1.

Поступила 13.05.2022

Принята в печать 15.07.2022

Об авторах / Для корреспонденции

Якушевская Оксана Владимировна, к.м.н., врач акушер-гинеколог, онколог, н.с. сотрудник отделения гинекологической эндокринологии,
НМИЦ АГиП им. академика В.И. Кулакова Минздрава России, +7(495)531-44-44, aluckyone777@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-7430-1207,
117997, Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Бабаева Наталья Александровна, д.м.н., врач-онколог, онкологическое отделение хирургических методов лечения, в.н.с. Института онкогинекологии и маммологии, НМИЦ АГиП им. академика В.И. Кулакова Минздрава России, natbabaeva@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-4654-9512,
117997, Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Юренева Светлана Владимировна, д.м.н., в.н.с. отделения гинекологической эндокринологии, НМИЦ АГиП им. академика В.И. Кулакова Минздрава России,
+7(916)179-74-00, syureneva@gmail.com, https://orcid.org/0000-0003-2864-066X, 117997, Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Ашрафян Левон Андреевич, академик РАН, д.м.н., профессор, директор Института онкогинекологии и маммологии, НМИЦ АГиП им. академика В.И. Кулакова
Минздрава России, levaa2004@yahoo.com, https://orcid.org/0000-0001-6396-4948, 117997, Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.

Вклад авторов: Якушевская О.В. – получение данных для анализа, анализ полученных данных, написание статьи; Юренева С.В. – получение данных для анализа, анализ написанной статьи; Бабаева Н.А., Ашрафян Л.А. – анализ написанной статьи.
Конфликт интересов: Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Финансирование: Статья написана без финансовой поддержки.
Для цитирования: Якушевская О.В., Бабаева Н.А., Юренева С.В., Ашрафян Л.А.
Влияние менопаузальной гормональной терапии на развитие и
прогрессирование рака шейки матки и эндометрия.
Акушерство и гинекология. 2022; 8: 30-35
https://dx.doi.org/10.18565/aig.2022.8.30-35

Также по теме

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.