HAS2 gene expression in cumulus cells as a predictor of the outcome of in vitro fertilization programs

Safronova N.A., Kalinina E.A., Donnikov A.E., Burmenskaya O.V., Makarova N.P., Zobova A.V., Alieva K.U., Gorshinova V.K., Trofimov D.Yu., Sukhikh G.T.

Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia, Moscow 117997, Ac. Oparina str. 4, Russia
Objective. To search for molecular genetic markers to assess the quality of embryos with a high potential for implantation in order to enhance the efficiency of infertility treatment using assisted reproductive technologies.
Subjects and methods. 39 patients who had undergone an in vitro fertilization/intracytoplasmic sperm injection (IVF/ICSI) program were examined during a retrospective case-control study and divided into 2 groups according to the outcome of IVF/ICSI treatment: 1) 14 women with clinical pregnancy that had occurred due to this treatment; 2) 25 women without clinical pregnancy. A real-time RT-PCR assay was used to examine the cumulus cell expression level of 5 genes: hyaluronan synthase 2 (HAS2), prostaglandin synthase 2 (PTFS2), gremlin 1 (GREM1), versican (VCAN), and inositol-triphosphate 3-kinase A (ITPKA).
Results. In the clinical pregnancy group, HAS2 mRNA expression was observed to increase 1.5-fold (p = 0.018). At the same time there were no statistically significant differences between the quality of transferred embryos and the rate of clinical pregnancy.
Conclusion. The estimation of HAS2 expression in the cumulus cells may serve as a minimally invasive test used in clinical practice to enhance the efficiency of IVF programs as a whole.

Keywords

infertility
cumulus cells
gene expressions
in vitro fertilization

В настоящее время вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ) широко применяются для лечения бесплодия, и с каждым годом количество пациентов, проходящих программу ЭКО, увеличивается, однако процент эффективности лечения остается достаточно низким [1].

Основной задачей стимуляции функции яичников в программах экстракорпорального оплодотворения является получение достаточного количества фолликулов и зрелых ооцитов с целью выбора большего числа эмбрионов высокого качества для переноса в полость матки [2]. Одним из ведущих этапов успешного лечения бесплодия при использовании методов ВРТ является выбор эмбриона с высоким потенциалом к имплантации [3, 4], однако в настоящее время качество переносимых эмбрионов оценивается согласно морфологическим критериям, включающим скорость и своевременность деления клеток, форму бластомеров, степень фрагментации и другие [5].

Точность такого метода отбора эмбрионов недостаточно высока, хотя его использование и привело к значительному повышению результативности программ ЭКО [6]. Таким образом, дальнейшее развитие точных малоинвазивных объективных методов оценки качества ооцитов и эмбрионов с высоким потенциалом к имплантации является одной из наиболее важных направлений репродуктивной медицины [7, 8].

Известно, что процесс фолликулогенеза и оогенеза напрямую зависит от взаимосвязи между ооцитом и окружающими его соматическими клетками [9]. В процессе фолликулогенеза на этапе образования полости внутри фолликула соматические клетки дифференцируются на 2 различных анатомических и функциональных слоя: клетки муральной гранулезы, выстилающие полость фолликула и ответственные за стероидогенез, и кумулюсные клетки, непосредственно окружающие ооцит [10]. В конечном итоге формируется зрелый ооцит-кумулюсный комплекс (ОКК), в котором кумулюсные клетки остаются тесно связанными с ооцитом посредством специальных щелевых контактов, позволяющих осуществлять метаболический обмен и транспорт сигнальных молекул [11]. Таким образом, окружающие ооцит соматические клетки оказывают непосредственное влияние на рост и развитие фолликула, возобновление мейоза, регулируют транскрипционную активность, а также ядерное и цитоплазматическое созревание ооцита за счет активации различных сигнальных путей [12].

Ооцит, в свою очередь, продуцирует растворимые факторы роста (ооцит секретируемые факторы – OSF) – фактор роста и дифференциации 9 (GDF9) и костный морфологический белок-15 (BMP-15), необходимые для роста окружающих фолликулярных клеток на разных этапах развития [10]. Эти факторы роста активируют сигнальные пути и индуцируют экспрессию ряда генов, регулирующих широкий спектр функций гранулезных и кумулюсных клеток, включающий дифференцировку, пролиферацию, апоптоз и лютеинизацию [10, 13].

Помимо этого, ооцит-секретируемые факторы регулируют экспрессию ряда генов, ответственных за процесс экспансии кумулюсных клеток, характеризующийся ростом кумулюсных клеток с одновременной потерей тесных контактов между клетками [7, 14]. В процессе экспансии кумулюсные клетки продуцируют гиалуроновую кислоту, которая откладывается на экстрацеллюлярном матриксе, связывающем вместе ооцит и кумулюсные клетки [15]. Эта уникальная способность клеток кумулюса подвергаться экспансии необходима для нормального развития ооцита и его овуляции [16].

Таким образом, связь между ооцитом и кумулюсными клетками является двунаправленной: кумулюсные клетки ответственны за развитие и созревание ооцитов, а ооциты, в свою очередь, играют важную роль в пролиферации и развитии окружающих их фолликулярных клеток [17]. Жизненно важная роль кумулюсных клеток заставила ученых сосредоточиться на их исследовании [8, 18].

Цель исследования: поиск молекулярно-генетических маркеров для оценки качества эмбрионов с высоким потенциалом к имплантации с целью повышения эффективности лечения бесплодия при помощи методов ВРТ.

Материал и методы исследования

На базе отделения вспомогательных технологий в лечении бесплодия и лаборатории молекулярно-генетических методов ФГБУ Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В.И. Кулакова Минздрава России проведено ретроспективное исследование случай-контроль.

Был исследован уровень экспрессии мРНК 5 генов в кумулюсных клетках методом полимеразной цепной реакции с обратной транскрипцией (ОТ-ПЦР) в режиме реального времени: гены внеклеточного матрикса (гиалуронан-синтетаза 2 (HAS2), версикан (VCAN)), а также гены, регулирующие передачу внутриклеточной информации (простагландин синтетаза 2 (PTGS2), гремлин (GREM1), инозитол-трифосфат 3 киназы А (ITPKA)) (реактивы ДНК-Технология, Россия).

Во избежании деградации РНК взятие материала (кумулюсные клетки) осуществляли в пробирки с раствором гуанидинтиоционата (лизирующий раствор наборы «Проба НК»). Осаждение РНК проводили изопропанолом в присутствии соосадителя, с последующими отмывками промывочными растворами. В реакции обратной транскрипции использовали смесь специфических олигонуклеотидов всех исследуемых генов. Амплификацию осуществляли в режиме реального времени с измерением уровня флуоресценции по каналу FAM на каждом цикле при температуре отжига праймеров. Реализация «горячего старта» обеспечивалась использованием Taq-полимеразы, активность которой блокирована антителами и восстанавливается при прогреве. Реакцию ставили в двух повторах для каждой точки. Уровень экспрессии измеряли в относительных единицах (о.е.) относительно референсных генов TBP, B2M, GUSB методом сравнения пороговых циклов (∆Cq).

В исследование были включены 39 пациенток, соответствовавших критериям включения (возраст 18–36 лет, женское бесплодие трубного происхождения, мужской фактор бесплодия при отсутствии тяжелой патозооспермии, регулярный менструальный цикл, проведение интрацитоплазматической инъекции сперматозоида в ооцит – ИКСИ). Критериями невключения явились эндокринный фактор бесплодия, эндометриоз III–IV степени распространения, генетические аномалии, пороки развития половых органов и другие. Женщины были разделены 2 группы в зависимости от исхода лечения: I группа – 14 женщин, у которых в результате лечения наступила клиническая беременность (проанализировано 14 образцов кумулюсных клеток, перенесено 14 эмбрионов), II группа – 25 женщин с отсутствием наступления беременности (проанализировано 25 образцов кумулюсных клеток, перенесено 25 эмбрионов).

Стимуляция суперовуляции проводилась препаратами гонадотропинов по протоколу с антагонистом гонадотропин-рилизинг гормона со 2–3-го дня менструального цикла.

Морфологическая оценка качества эмбрионов была произведена согласно классификации, принятой Istanbul consensus workshop on embryo assessment (ESHRE, 2011) («модифицированная» классификация D. Gardner) [19].

Исследование было одобрено комитетом по этике ФГБУ НЦАГиП им. В.И. Кулакова Минздрава России. Статистическая обработка данных выполнена с помощью пакета прикладных программ SPSS Statistics 17.0. Для оценки значимости межгрупповых различий применяли тест Стьюдента для 2 независимых выборок. При исследовании двух выборок использовали критерий Манна–Уитни для несвязанных совокупностей. Статистически значимыми считались различия при р<0,05. Отношение шансов (ОШ) приведено с 95% доверительным интервалом.

Результаты

Анализ возрастных характеристик пациенток, включенных в исследование, не выявил статистически значимых различий. Средний возраст женщин в I группе составил 30,71±3,049 года; во II группе – 32,12±4,816 года.

Пациентки в исследуемых группах были сопоставимы по параметрам овариального резерва (уровень ФСГ, АМГ и количество антральных фолликулов в раннюю фолликулярную фазу по данным ультразвуковго исследования органов малого таза). Также не было выявлено статистически значимых различий в частоте распространения гинекологических и экстрагенитальных заболеваний между группами. При оценке репродуктивной функции женщин было выявлено, что случаи первичного и вторичного бесплодия встречались с одинаковой частотой в исследуемых группах. Клинико-анамнестические данные и гормональный профиль пациенток представлен в табл. 1 и 2 соответственно.

В ходе проведенного исследования установлено, что в группе женщин, у которых наступила клиническая беременность, наблюдалось повышение уровня экспрессии мРНК гена гиалуронан синтетазы 2 (HAS2) в 1,5 раза (тест Манна–Уитни, р=0,018). Статистически значимой ассоциации экспрессии мРНК гена HAS2 с качеством эмбрионов согласно морфологическому критерию оценки на 5-е сутки развития по данному показателю выявлено не было. Однако результаты ранее проведенных исследований продемонстрировали существенную связь между уровнем экспрессии HAS2 в кумулюсных клетках и качеством развивающихся эмбрионов [20, 21].

Уровень экспрессии мРНК гена HAS2 может быть использован в качестве предиктора результативности программ ВРТ. Площадь под кривой составила 0,72 (ДИ: 0,54–0,89, p=0,026) (рисунок). Согласно проведенному ROC-анализу, при уровне отсечки положительного результата 0,43 о.е. чувствительность и специфичность метода составляет 71,4% и 80% соответственно при выборе требования максимальной суммарной чувствительности и специфичности.

В ходе нашего исследования не было выявлено статистически значимых различий между качеством перенесенных эмбрионов и показателем наступления клинической беременности (χ2 тест, p=0,864).

Обсуждение

В попытке идентифицировать новые методы диагностики качества эмбрионов, которые могли бы использоваться отдельно или совместно с используемой в практике морфологической оценкой, ученые остановили свое внимание на альтернативных малоинвазивных методах исследования, основанных на оценке качества ооцита и/или эмбриона по уровню транскрипционной активности в кумулюсных клетках.

Одним из главных факторов, необходимых для нормального развития ооцита и овуляции является способность клеток кумулюса подвергаться экспансии [22], в ходе которой клетки кумулюса продуцируют гиалуроновую кислоту, являющуюся главным компонентом внеклеточного матрикса, связывающего вместе ооцит и кумулюсные клетки [15].

Известно, что гиалуроновая кислота играет важную роль в процессах овуляции, оплодотворения и эмбриогенезе [23]. Главным ферментом, необходимым для синтеза гиалуроновой кислоты кумулюсными клетками, является HAS2 [24]. Функция гиалуроновой кислоты реализуется за счет взаимодействия с ее рецепторами, такими как CD44. HAS2, связываясь с рецептором CD44, стимулирует клеточную пролиферацию, индуцирует передачу внутриклеточной информации, а также обладает ангиогенным и иммунностимулирующим действиями [25].

По результатам ранее проведенных исследований была выявлена значимая корреляция между уровнем экспрессии HAS2 и синтезом гиалуроновой кислоты [14], а также степенью экспансии клеток кумулюса [26]. Секреция HAS2 контролируется ооцит-секретируемым паракринным фактором роста и дифференциации 9 (GDF9) и является необходимым ферментом для финального созревания ооцита, а также для его связывания со сперматозоидом [24]. По данным иследования Marei и др. в условиях сниженного синтеза гиалуроновой кислоты происходит остановка развития эмбриона до момента достижении им стадии бластоцисты [23].

В ходе проведенного нами исследования было установлено, что в группе женщин, у которых в результате лечения в программе ЭКО (ИКСИ) наступила клиническая беременность, наблюдалось повышение уровня экспрессии мРНК гена гиалуронан синтетазы 2 (HAS2), показывающее, что HAS2 может являться потенциальным предиктором оценки результативности программ ВРТ. Однако, результаты исследования Anderson и соавт. [27] не выявили значимой корреляции между уровнем экспрессии мРНК гена HAS2 и частотой наступления беременности. В ходе нашего исследования не было выявлено статистически значимых различий между качеством перенесенных эмбрионов и показателем наступления клинической беременности (χ2 тест, p=0,864). Однако, результаты ранее проведенных исследований продемонстрировали существенную связь между уровнем экспрессии HAS2 в кумулюсных клетках и качеством развивающихся эмбрионов [20, 21].

Еще одним GDF9-зависимым геном является ген гремлин (GREM1)- антагонист костного морфологического белка [28]. Считается, что гремлин осуществляет регуляцию функции кумулюсных клеток через ооцит-секретируемые факторы (GDF9 и BMP15) за счет селективного ингибирования костного морфологического белка, но не фактора роста и дифференцировки 9 [27, 28]. Являясь селективным игнгибитором BMP15, гремлин предотвращает преждевременную лютеинизацию клеток кумулюса [28]. По данным исследования Wathlet и соавт. [29] уровень экспрессии мРНК гена GREM1 был выше у женщин с наступившей беременностью при проведении программ ВРТ с антагонистами гонадотропин-рилизинг гормона по сравнению с агонистами. По данным проведенного нами исследования не было выявлено статистически значимых различий между уровнем экспрессии мРНК гена GREM1 и показателем наступления беременности. Это подтверждает ранее проводимые исследования Anderson и соавт. [27], также не выявившие значимой корреляции между показателями экспрессии мРНК гена GREM1 и частотой наступления беременности.

Ген простагландин-синтетаза 2 (PTGS2) играет важную роль в реализации репродуктивной функции, принимая участие в процессах овуляции, оплодотворения, имплантации и родах [30]. Экспрессия PTGS2 регулируется ооцит-секретируемым паракринным фактором (GDF9), и наряду с HAS2 принимает участие в передаче внутриклеточной информации и формировании внеклеточного матрикса [21, 29].

Ген версикан (VCAN), относящийся к семейству протеогликанов, является одним из главных компонентом внеклеточного матрикса [30]. Он вовлечен в процесс клеточной адгезии, а также принимает участие в пролиферации и миграции клеток, ангиогенезе, апоптозе и играет ключевую роль в построении тканей и стабилизации белков внеклеточного матрикса [31]. В своих исследованиях Gebhardt и соавт. показали, что уровень экспрессии генов версикан (VCAN) и PTGS2 был значительно выше в кумулюсных клетках ооцитов, перенос эмбрионов от которых привел к наступлению беременности и рождению живого ребенка [32]. Однако по результатам исследования Wathlet и соавт. не было обнаружено значительных различий в уровне экспрессии VCAN у женщин с наступившей беременностью по сравнению с женщинами, у которых беременность не наступила, в то время как прослеживалась четкая связь между экспрессией мРНК гена инозитол-трифосфат 3 киназы А (ITPKA) – ключевого фермента, регулирующего передачу внутриклеточных сигналов, и показателем наступления беременности [33].

ITPKA инициирует превращение инозитол-1,4,5-трифосфата (ИФ3) в инозитол-1,3,4,5-тетрафосфат (ИФ4), что приводит к высвобождению Ca2+ из эндоцитоплазматического ретикулума [34]. Кальций необходим для функционирования клеточных мембран, а также работы ядерного аппарата клетки. В ядре ионы Са2+ участвуют в поддержании структуры хроматина, в митохондриях и хлоропластах они играют важную роль в регуляции активности ферментов.

По данным проведенного нами исследования не было выявлено статистически значимых различий между уровнем экспрессии мРНК генов PTGS2,VCAN и ITPKA и показателем наступления беременности. Это подтверждает недавно проведенные исследования Papler и соавт., также не выявившие корреляции между уровнем экспрессии мРНК данных генов и показателями оплодотворения, имплантации [35] и наступления клинической беременности [36].

Накопленные на сегодня данные подтверждают перспективность изучения профиля экспрессии генов в кумулюсных клетках для оценки качества ооцитов и эмбрионов. Проведенные исследования по оценке уровня экспрессии HAS2 и его влиянии на развитие эмбрионов и результаты программ ЭКО/ИКСИ демонстрируют обнадеживающие результаты, которые могут быть применены в клинической практике для оптимизации выбора переносимых эмбрионов.

Заключение

Ген HAS2 может являться потенциальным предиктором оценки результативности программ ВРТ, не связанным непосредственно с качеством эмбриона согласно морфологическим критериям. Оценка уровня экспрессии мРНК гена HAS2 в кумулюсных клетках может служить малоинвазивным тестом, применяемым в клинической практике для оптимизации выбора переносимых эмбрионов c целью повышения результативности программ ЭКО.

Supplementary Materials

  1. Figure. Association of HAS2 gene expression level with pregnancy rates in IVF/ICSI programmes

References

1. HFEA. Fertility Facts and Figures 2008. Human Fertilisation and Embryology Authority; 2010.

2. Kalinina E.A., Donnikov A.E., Vladimirova I.V. Molecular genetic predictors of ovarian response, oocyte and embryo qualities in assisted reproductive technology programs. Akusherstvo i ginekologiya/Obstetrics and Gynecology. 2015; (3): 21-5. (in Russian)

3. Smolnikova V.Yu., Kalinina E.A., Krasnoshchoka O.E., Donnikov A.E., Burmenskaya O.E., Trofimov D.Yu., Sukhikh G.T. Possibilities for noninvasive oocyte and embryo evaluation when implementing assisted reproductive technology programs for follicular-fluid growth factor mRNA expression. Akusherstvo i ginekologiya/Obstetrics and Gynecology. 2014; (9): 36-43. (in Russian)

4. Poli M., Ori A., Child T., Jaroudi S., Spath K., Beck M., Wells D. Characterization and quantification of proteins secreted by single human embryos prior to implantation. EMBO Mol. Med. 2015; 7(11): 1465-79.

5. Ebner T., Moser M., Sommergruber M., Tews G. Selection based on morphological assessment of oocytes and embryos at different stages of preimplantation development: a review. Hum. Reprod. Update. 2003; 9(3): 251-62.

6. Bromer J.G., Seli E. Assessment of embryo viability in assisted reproductive technology: shortcomings of current approaches and the emerging role of metabolomics. Curr. Opin. Obstet. Gynecol. 2008; 20(3): 234-41.

7. Li S.H., Lin M.H., Hwu Y.M., Lu C.H., Yeh L.Y., Chen Y.J., Lee R.K. Correlation of cumulus gene expression of GJA1, PRSS35, PTX3, and SERPINE2 with oocyte maturation, fertilization, and embryo development. Reprod. Biol. Endocrinol. 2015; 13(1): 93.

8. Blashkiv T.V., Shepel A.A., Voznesenskaya T.Yu. Gene expression of cumulus cells surrounding the oocyte during ovulation and fertilization (review). Problemyi reproduktsii. 2014; 20(1): 55-8. (in Russian)

9. Huang Z., Wells D. The human oocyte and cumulus cells relationship: new insights from the cumulus cell transcriptome. Mol. Hum. Reprod. 2010; 16(10): 715-25.

10. Gilchrist R.B., Lane M., Thompson J.G. Oocyte-secreted factors: regulators of cumulus cell function and oocyte quality. Hum. Reprod. Update. 2008; 14(2): 159-77.

11. Kidder G.M., Vanderhyden B.C. Bidirectional communication between oocytes and follicle cells: ensuring oocyte developmental competence. Can. J. Physiol. Pharmacol. 2010; 88(4): 399-413.

12. Binelli M., Murphy B.D. Coordinated regulation of follicle development by germ and somatic cells. Reprod. Fertil. Dev. 2010; 22(1): 1-12.

13. Li Q., McKenzie L.J., Matzuk M.M. Revisiting oocyte-somatic cell interactions: in search of novel intrafollicular predictors and regulators of oocyte developmental competence. Mol. Hum. Reprod. 2008; 14(12): 673-8.

14. Gui L.-M. RNA Interference evidence that growth differentiation factor-9 mediates oocyte regulation of cumulus expansion in mice. Biol. Reprod. 2005; 72(1): 195-9.

15. Yokoo M., Sato E. Cumulus-oocyte complex interactions during oocyte maturation. Int. Rev. Cytol. 2004; 235: 251-91.

16. Vanderhyden B.C., Macdonald E.A., Nagyova E., Dhawan A. Evaluation of members of the TGFbeta superfamily as candidates for the oocyte factors that control mouse cumulus expansion and steroidogenesis. Reprod. Suppl. 2003; 61: 55-70.

17. Knight P.G., Glister C. TGF-beta superfamily members and ovarian follicle development. Reproduction. 2006; 132(2): 191-206.

18. Burnik Papler T., Vrtacnik Bokal E., Maver A., Kopitar A.N., Lovrečić L. Transcriptomic analysis and meta-analysis of human granulosa and cumulus cells. PLoS One. 2015; 10(8): e0136473.

19. Alpha Scientists in Reproductive Medicine and ESHRE Special Interest Group of Embryology. The Istanbul consensus workshop on embryo assessment: proceedings of an expert meeting. Hum. Reprod. 2011; 26(6): 1270-83.

20. Zhang X., Jafari N., Barnes R.B., Confino E., Milad M., Kazer R.R. Studies of gene expression in human cumulus cells indicate pentraxin 3 as a possible marker for oocyte quality. Fertil. Steril. 2005; 83(Suppl. 1): 1169-79.

21. McKenzie L.J., Pangas S.A., Carson S.A., Kovanci E., Cisneros P., Buster J.E. et al. Human cumulus granulosa cell gene expression: a predictor of fertilization and embryo selection in women undergoing IVF. Hum. Reprod. 2004; 19(12): 2869-74.

22. Hess K.A., Chen L., Larsen W.J. Inter-alpha-inhibitor binding to hyaluronan in the cumulus extracellular matrix is required for optimal ovulation and development of mouse oocytes. Biol. Reprod. 1999; 61(2): 436-43.

23. Marei W.F.A., Salavati M., Fouladi-Nashta A.A. Critical role of hyaluronidase-2 during preimplantation embryo development. Mol. Hum. Reprod. 2013; 19(9): 590-9.

24. Lesley J., Gál I., Mahoney D.J., Cordell M.R., Rugg M.S., Hyman R. et al. TSG-6 modulates the interaction between hyaluronan and cell surface CD44. J. Biol. Chem. 2004; 279(24): 25745-54.

25. Alaniz L., Rizzo M., Garcia M.G., Piccioni F., Aquino J.B., Malvicini M. et al. Low molecular weight hyaluronan preconditioning of tumor-pulsed dendritic cells increases their migratory ability and induces immunity against murine colorectal carcinoma. Cancer Immunol. Immunother. 2011; 60(10): 1383-95.

26. Kimura N. Expression of hyaluronan synthases and CD44 messenger RNAs in porcine cumulus-oocyte complexes during in vitro maturation. Biol. Reprod. 2002; 66(3): 707-17.

27. Anderson R.A., Sciorio R., Kinnell H., Bayne R.A., Thong K.J., de Sousa P.A., Pickering S. Cumulus gene expression as a predictor of human oocyte fertilisation, embryo development and competence to establish a pregnancy. Reproduction. 2009; 138(4): 629-37.

28. Pangas S.A., Jorgez C.J., Matzuk M.M. Growth differentiation factor 9 regulates expression of the bone morphogenetic protein antagonist gremlin. J. Biol. Chem. 2004; 279(31): 32281-6.

29. Wathlet S., Adriaenssens T., Segers I., Verheyen G., Van de Velde H., Coucke W. et al. Cumulus cell gene expression predicts better cleavage-stage embryo or blastocyst development and pregnancy for ICSI patients. Hum. Reprod. 2011; 26(5): 1035-51.

30. Sathyan S., Koshy L.V., Balan S., Easwer H.V., Premkumar S., Nair S. et al. Association of Versican (VCAN) gene polymorphisms rs251124 and rs2287926 (G428D), with intracranial aneurysm. Meta Gene. 2014; 2: 651-60.

31. LaPierre D.P., Lee D.Y., Li S.Z., Xie Y.Z., Zhong L., Sheng W. et al. The ability of versican to simultaneously cause apoptotic resistance and sensitivity. Cancer Res. 2007; 67(10): 4742-50.

32. Gebhardt K.M., Feil D.K., Dunning K.R., Lane M., Russell D.L. Human cumulus cell gene expression as a biomarker of pregnancy outcome after single embryo transfer. Fertil. Steril. 2011; 96(1): 47-52. e2.

33. Wathlet S., Adriaenssens T., Segers I., Verheyen G., Janssens R., Coucke W. et al. New candidate genes to predict pregnancy outcome in single embryo transfer cycles when using cumulus cell gene expression. Fertil. Steril. 2012; 98(2): 432-9. e1-4.

34. Prevarskaya N., Skryma R., Shuba Y. Calcium in tumour metastasis: new roles for known actors. Nat. Rev. Cancer. 2011; 11(8): 609-18.

35. Burnik Papler T., Vrtacnik Bokal E., Lovrecic L., Kopitar A.N., Maver A. No specific gene expression signature in human granulosa and cumulus cells for prediction of oocyte fertilisation and embryo implantation. PLoS One. 2015; 10(3): e0115865.

36. Burnik Papler T., Vrtačnik Bokal E., Maver A., Lovrečić L. Specific gene expression differences in cumulus cells as potential biomarkers of pregnancy. Reprod. Biomed. Online. 2015; 30(4): 426-33.

Received 22.01.2016

Accepted 29.01.2016

About the Authors

Safronova Natalia Aleksandrovna, M.D., postgraduate of the department of assisted reproductive technology in infertility treatment, Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954382501. E-mail: safronchik9090@bk.ru
Kalinina Elena Anatolievna, M.D, Ph.D, The Head of the department of assisted reproductive technology in infertility treatment, Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381341. E-mail: e_kalinina@oparina4.ru
Donnikov Andrew Evgenievich, PhD, Senior Researcher of molecular-genetical laboratory, Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381341. E-mail: a_donnikov@oparina4.ru
Bourmenskaya Olga Vladimirovna, Ph.D., Researcher of molecular-genetical laboratory, Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381341. E-mail: o_bourmenskaya@oparina4.ru
Makarova Natalia Petrovna, PhD, Researcher of the department of assisted reproductive technology in infertility treatment, Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381341. E-mail: np.makarova@gmail.com
Zobova Anastasia Valerievna, PhD, Researcher of the department of assisted reproductive technology in infertility treatment, Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381341. E-mail: zoana2011@gmail.com
Alieva Kamila Ullubievna, PhD, Researcher of the department of assisted reproductive technology in infertility treatment, Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381341. E-mail: k_alieva@oparina4.ru
Gorshinova Viсtoria Konstantinovna, M.D., postgraduate of the department of assisted reproductive technology in infertility treatment, Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954382501. E-mail: chiasma@mail.ru
Trophimov Dmitrii Yurievich, Ph.D., The Head of molecular-genetical laboratory, Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381341. E-mail: d_trofimov@oparina4.ru
Sukhikh Gennady Tikhonovich, MD, PhD, Director of Research Center of Obstetrics, Gynecology, and Perinatology, Ministry of Health of Russia. 117997, Russia, Moscow, Ac. Oparina str. 4. Tel.: +74954381341

For citations: Safronova N.A., Kalinina E.A., Donnikov A.E., Burmenskaya O.V., Makarova N.P., Zobova A.V., Alieva K.U., Gorshinova V.K., Trofimov D.Yu., Sukhikh G.T. HAS2 gene expression in cumulus cells as a predictor of the outcome of in vitro fertilization programs. Akusherstvo i ginekologiya/Obstetrics and Gynecology. 2016; (8): 86-92. (in Russian)
http://dx.doi.org/10.18565/aig.2016.8.86-92

Similar Articles

By continuing to use our site, you consent to the processing of cookies that ensure the proper functioning of the site.